Значит, бульдозер стоял немного впереди, где-то вон там, сразу за поворотом… И какой олух царя небесного там его бросил? («Олух» — хорошее слово, оно означает «ослух», то есть неслух, то бишь личность, которой закон не писан, ослушника…)
Полтора года назад на развилке четырехрядного шоссе, откуда начинается разделительный барьер, стоял знак — ограничитель скорости до сорока километров в час. Трехкилометровый участок шоссе был закрыт, и поток машин, идущих со стороны Москвы, перестраивался на встречную полосу, что в принципе создавало потенциально аварийную ситуацию. В момент столкновения с бульдозером «лексус» Завальнюка превышал допустимую скорость в четыре раза. Водитель этого и не отрицал, ссылаясь на требование погибшего хозяина: «А мы что? Мы люди подневольные…»
Первым на место аварии прибежал сторож. От его вагончика до места катастрофы было метров сто. Сторож вызвал медиков и милицию, он же по горячим следам давал показания. Собирая данные для составления расчетного плана катастрофы, Олег Мочалов решил уж заодно наведаться и к сторожу, живущему в соседнем дачном поселке, километрах в двух от места аварии. Сторожа Мочалов застал на приусадебном участке за оздоровительным занятием: сторож колол дрова. Деревянный дом, стоявший на краю деревни, выгодно отличался от соседних развалюх: крепкий, ладный, с банькой в яблоневом саду, с резной деревянной беседкой, в которой летом одно удовольствие пить чай с вареньем или спать на раскладушке, накрывшись байковым одеялом. В конце сада виднелись крыши аккуратных ульев — отставник держал пчел.
По талым сугробам возле сарая гуляли хохлатые рыжие куры, каких Мочалов никогда раньше не видел.
— Это порода такая? — спросил он, кивая на хохлушек.
— Порода, — нехотя процедил сторож, но по-кулацки не стал делиться информацией: что за порода и какой с нее доход, мясом или яйцами…
Судя по защитному френчу, сторож был военным пенсионером. Мочалов поинтересовался его званием, — оказалось, полковник.
— Сельским хозяйством на пенсии занялись?
— Э, — отмахнулся полковник, — пошло оно все!.. Проживи попробуй теперь на одну пенсию.
— Чего жаловаться? — обводя взглядом просторы, сказал Мочалов. — Красота кругом. Свежий воздух, тишина, петухи поют. Живете барином.
Но отставника не привлекал образ жизни философа.
— Э! — с еще большим раздражением повторил он, сплевывая себе под ноги. — Колхоз и есть колхоз! В Америке полковник армии в отставке знаете как живет? Дом на выбор в любом штате, хоть на берегу океана, на Гавайях. Катер свой, его мать… А тут всю жизнь как собака, и на старости лет в говне приходится возиться. Ни кола своего, ни двора!