«Допустим, насчет «ни кола ни двора» — это ты, дядька, загнул», — подумал про себя Мочалов, но с людьми, которые считают себя несправедливо обиженными судьбой, долго спорить о жизни он не любил.
Отставник приглашать гостя в дом не стал. Говорили, сидя на бревнах.
Полковничья жинка, услышав лай собаки во дворе, выглянув в окно, увидела незнакомца и, заподозрив нехорошее, вышла во двор, якобы подсыпать курам зерна. Не здороваясь, остановилась шагах в трех от мужчин, бросила под ноги в грязь горсть крупы:
— Цып-цып-цып! — а сама ловила на лету каждое слово, исподлобья поглядывая то на мужа, то на Мочалова.
Полковничиха была худая, дерганая, в брюках в обтяжку, с подведенными синей тушью глазами, что делало ее лицо еще злее и непривлекательнее.
— Значит, прошлым летом вы работали охранником на дорожном участке? — спросил Мочалов. — Один?
— Нет, на пару с одним местным. Ночь я, ночь он. Он-то по характеру бывший спортсмен и отсидеть успел, но вот устроился же в охрану. — Полковник развел руками. — Связи иметь надо. Это честному человеку работу не найти, а такой гниде… Запросто!
— А помните день, когда авария произошла? Когда человек погиб, помните?
— Еще бы! Я дежурил. В девять вечера заступил, а около одиннадцати ка-ак громыхнет! Я подумал: взорвалось. Там у нас газовый баллон был, так я подумал: ну, блин, баллон взорвался! Выскочил, гляжу, а это на дороге.
Отставник помолчал.
— Покойника, Завальнюка, здесь многие знали, — сказал он. — Как он приехал в соседнюю Жуковку жить, так сразу нам и воду подвели, и газ, и дорогу заасфальтировали… Такие люди просто так не погибают, — философски добавил полковник.
Мочалов прикинулся шлангом:
— Думаете?
— Конечно, убили его, — хмыкнул отставник.
— Да кто?
— Понятно кто… Известные силы…
Полковничиха закашлялась, словно подавилась костью. Мочалов понял: это она сигнализирует супругу, чтобы меньше трепался.
— А что, может, видели что подозрительное на дороге, а? — опросил Мочалов.
— Может, и видели, — уклончиво ответил полковник.
— А поконкретнее? Что?
Полковник усмехнулся:
— Приходил уже ко мне один следователь. Салажонок… Протокол составлял. Что попусту трепаться? Дело-то закрыто…
Он сплюнул себе под ноги. Гаркнул на собаку: «Пшла!» — и псина, поджав хвост, замолкла и юркнула в будку. Испуганно поглядывала, высунув нос, на хозяина и подозрительно — на следователя.
Мочалов понял, что полковник что-то знает и недоговаривает. Может, желает, чтобы его поуламывали. Шишкой на ровном мечте себя почувствовал.
— Так что? Замечали что-то подозрительное? — повторил Мочалов.