Любовь кивнула, продолжила:
— Сказать, что у меня началось кровотечение. Чтобы он поскорее приезжал. Что мне нужно в больницу.
— Потом ты позвонишь в «Скорую», — подсказал Леже.
— Я позвоню по ноль три и пожалуюсь на плохое самочувствие. Посоветуюсь, что принять. А если они все же отправят машину?
— А ты говори с ними так, чтобы не отправили! — резко оборвал Леже. — Пусть посоветуют выпить аспирин! Я не обязан за тебя думать.
— Тогда они не зарегистрируют вызов.
— Дура, ты же в своей стране живешь, должна такие вещи знать…
— Какие?
Леже ответил не сразу. Налил себе рома, медленно сделал глоток.
— Что знать?! — взъярилась она. — Должна знать, что давно везде стоят компьютеры. Диспетчер не регистрирует вызов, если не отправляет машину, но компьютер все регистрирует: время звонка, номер телефона, и главное — разговор. Плевать тебе на регистрацию. Пусть зафиксируют звонок.
Любовь задумалась.
— Они же не вечно будут хранить эти разговоры? Сколько?
— Две недели. Их прослушивает начальник медицинской части, или как он там называется. Две недели, потом стирают. С тебя вот так хватит. Говори долго. Жалуйся наболи, на кровотечение…
Версия такая: у нее открылось кровотечение, она в панике позвонила в «Скорую». Разумеется, все машины оказались на вызовах. Тогда она позвонила мужу и стала его торопить…
— Что мне делать потом?
— Мужа долго нет. Ты в панике. Ты звонишь домработнице и просишь ее приехать. Алена приедет и побудет с тобой до утра. К тому времени твое состояние резко улучшится. Медицинские подробности придумай сама.
— Например? — огрызнулась она.
— Например, оказалось, что ты вовсе не беременна. Почитай справочник фельдшера-акушера.
Уходя, она позволила ему обнять себя.
— Не бойся. Я нее сделаю, — целуя ее, сказал Леже.
— Хотя бы скажи, в какой день.
— На этой неделе. Будь готова.
Все случилось тринадцатого августа, в пятницу, на третий день.
Завальнюк допоздна задержался в Москве. В начале десятого Леже позвонил:
— Минут через пятьдесят мы выезжаем.
Любовь заволновалась так, что задрожали колени. А ведь думала, что не паникерша! В голове действительно паники не наблюдалось, а вот ноги, ноги… Страх сотрясал тело, как осенний ветер трясет дерево, и она не могла с этим совладать. Во всем доме не оказалось валерьянки! Ведь она никогда не болела.
Времени было достаточно. Она должна позвонить мужу не раньше, чем через пятьдесят минут.
Люба пошла на кухню и заварила кофе, но, когда сняла с плиты кофеварку, сама не поняла, почему осколки чашки лежат на полу. Не выпуская кофеварки, она наклонилась, чтобы собрать осколки, и выплеснула весь кофе на пол, едва не обварив ноги… В полной прострации смотрела она на залитый коричневой гущей пол. Затем открыла верхний шкафчик кухонного гарнитура, где хранилась домашняя аптечка. Высыпала содержимое аптечки на пол. Получилась оригинальная абстрактная картина в стиле ее второго мужа. Она бы назвала ее «Паника».