- Рада познакомиться, - вспомнила я о правилах приличия, когда недоумённые взгляды четвёрки сошлись на мне, - Павла. Если бы была одета в юбку, то непременно сделала книксен, а так, извините, ребята, не судьба, - высказавшись, задорно улыбнулась, стараясь скрыть неловкость и нотки страха, всё больше и больше проскальзывающие в дрожащем голосе.
Максим, Кеша и Денис весело и открыто рассмеялись, разряжая накалившуюся обстановку, один лишь Павлюченко сохранял серьёзную мину и пристально пялился на испуганно вздрагивающую, но активно это скрывающую официантку. Удивительные темно-синие глаза Натана, так не вязавшиеся с его "кавказской" внешностью, насквозь просверлили меня, разобрав по клеточкам. Взвесив каждую часть по отдельности, и сравнив ее с эталоном, снова собрали в единое целое и великодушно отпустили, явно найдя целый список огрехов, о которых простолюдинке не сообщат... это ниже монаршего достоинства.
Подавив в себе дикое желание спихнуть клиентов на Сергея, проводила венценосную четвёрку Академии до свободного столика и поспешно отошла прочь, мечтая как можно быстрее оказаться на кухне. Ворвавшись красным тайфуном во святая святых Игната Петровича, схватилась за сотовый телефон. Попытка дозвониться до Егора пошла крахом с той самой секунды, как приятный женский голос сообщил, что абонент находится вне зоны действия сети.
Недовольно притопнув копытом, всё-таки отослала невнимательному журналисту сообщение, мол, до вечера лучше не показывайся в кафетерии, а то может произойти непоправимое, грозящее крахом задуманной авантюре. Сомневаюсь, что члены "Казанов" в лицо знают всех пронырливых газетчиков города, но, как известно, бережёного Бог бережёт. Мысленно молясь всем известным святым, чтобы вездесущему Васечкину, с которым мы ранее договорились встретиться в районе обеда в кафетерии, не приспичило прийти именно сейчас, навесила на лицо профессиональную улыбку и выплыла в зал.
Заметив мою оскаленную физиономию, Натан повелительно махнул рукой, мол, халдейка, топа сюда, и снова уткнулся носом в меню. Подойдя к столику парней, которые всего одним присутствием заставили девичью часть посетительниц захлебнуться слюной и заработать устойчивое косоглазие, достала блокнот и ручку, и выжидательно посмотрела на клиентов, профессионально делающих вид, что они никого вокруг не замечают. Наконец, Максиму надоело изображать из себя соляной столб с претензией на философского мыслителя, поэтому он, предварительно окатив меня ведром вежливого презрения, довольно приветливо поинтересовался: