– А сейчас прошу вас, бесстрашные Буй-Туры русские, привезти мне чистый огонь, на молитвенный, заговоренный мудрыми женщинами-русавушками. Да еще оставьте мне на подмогу двух молодцов широкоплечих, которым по силам играть тяжелым молотом; они поедут на остров среди трех болот да привезут оттуда крицы сыродутого железа и отплавят в печах на углях древесных.
Два молодых рослых кайтесовца, артельные трактористы, сняли с себя доспехи древние и, проводив взглядом дружину уезжающую, сказали кузнецу, что крицы уже привезены и лежат в кожаном мешке в конторе, в кабинете Саши Гулова.
– Эге-ге, гей-гей! Люди Кайтёса, вы слышите? – несется по сельской улице зычный голос молодого вещуна-дружинника. – Вы видите, от дома к дому едут русские воины! Выносите угольки, заговоренные женской душой, дыханием и таящие чистый огонь семейных очагов…
Эти угольки, собранные дружинниками в расписной берестяной короб, по стародавнему поверью, возродят жаркое пламя и отплавят в горне металл для заготовки меча, а уж после эта заготовка будет коваться на наковальне упругой. И на этом же святом, чистом огне закалится меч-всеруб.
Откуда пошел в Кайтёсе обычай ковать меч, когда родится сын или дочь, ко дню помолвки или обручения? Русский человек по природе своей был мирным землепашцем, ремесленником. Но выпала Руси доля тяжкая со времен камня и бронзы. Свою гордую русскую независимость защищал славянин с древнейших времен и по нынешний день силой оружия. Многие пытались поставить на колени юную Русь. Но никому не били поклоны русичи, не страшили их иноземные мечи, стрелы и копья. Досыта русская земля напоена кровью своей и чужой. Женщины, богини Руси, наравне с братьями, мужьями брались за мечи боевые и становились в один ратный строй. На мече крестился русский человек, и с мечом ложился он под могильный холм.
5
Ох и людно нынче на Перыне, средь кедрового редколесья у старинной кузницы. Час назад возвестил Троян-колокол всем одноземельцам Кайтёса о том, что приглашаются они на закалку мечей для помолвленных.
Рядом с Александром Гуловым стоит Югана, она в национальном костюме. А вокруг – молодые, пожилые, праздничные да нарядные все, улыбаются, смеются.
Пока Громол с двумя юными молотобойцами заканчивают шлифовку мечей, старики разговаривают, вспоминают и рассказывают молодым о древнем обычае, забытом нынче русскими насельниками обской земли.
На этом месте, в этой кузнице, в стародавние времена вершился суд, приносилась присяга. У кайтёсовцев-перунцев как встарь, так и в нынешние времена кузница считается священной, приравненной к языческим храмам, священным рощам, холмам. В кузнице исстари приносились жертвы богам, и в ней присягали воины-дружинники клятвой на священном мече, лежащем на наковальне. Если кто-то из одноземельцев совершал преступление, то в таких случаях поступали так: вместе с судьей, а им всегда был кузнец, становились свидетель и пострадавший. Обвиняемый давал присягу: клал молот на наковальню и говорил: «Пусть, если я показываю ложно, Дажбог, бог солнца, выжжет мне глаза; пусть Перун разрубит мою голову огненным мечом»! После такой клятвы все, что говорилось обвиняемым, считалось правдой, истиной. Но если случится, что обвиняемый под щитом присяги, клятвы затаит правду и выдаст ложь за истину и это все будет доказано, то такой лживый человек изгонялся с позором из племени, рода, становился изгоем. И считалось это высшей мерой наказания.