Когда стало ясно, что никто урока толком не выучил, Василиса Ниловна закрыла журнал, положила сверху тяжёлые свои крестьянские руки и отвернулась от ребят. На промороженном снизу оконном стекле играли синие искры, а верхняя часть окна была чистой, и в него гляделось дерево, закутанное в иней, как в распушившуюся оренбургскую шаль. Но Василиса Ниловна смотрела так, словно за окном непроглядное молоко тумана.
— Это я виновата, что сердца у вас глухие! — сказала она самой себе и ребятам. — Природоведение… Это ведь задачку можно не одолеть. А тут — наука о родной земле. Вы и не понимаете, какая великая вина на Василисе Ниловне.
Класс примолк. Василиса Ниловна — она, конечно, не то, что другие. Ведь видно, не ради воспитания говорит такие слова… Всерьёз! Перепугались все.
— Простите нас, Василиса Ниловна! — не выдержала молчания Настя Осинкина.
Настя и вправду была осинка. Ты ещё не заплакал, а она уже платочек тебе протягивает, трепещет от жалости. Вот уж угаданная фамилия!
— Василиса Ниловна, — Пряников встал и опустил голову, — у нас лыжная гонка в зачёт спартакиады… Так что вкатите мне кол, и всё будет правильно. Это я вчера всех тренироваться допоздна заставил.
Другая бы начала корить: «Как! Вы предпочли моему предмету лыжные гонки…» — а Василиса Ниловна всё поняла, никаких лишних слов не сказала.
— Ладно, на следующем уроке втрое спрошу. — И улыбнулась, не классу, конечно, а Васе с первой парты (был ещё Вася с последней). — Ты-то хоть порадуешь меня сегодня?
Вася встал, потом сел, полез в ранец, а сам уже тараторит:
— Я теперь про вымерших животных читаю. Всё, чего попадётся… Уголок, думаю, можно сделать. Наглядное пособие по эрам. Я представителей лепил из пластилина. Вот скутозавр. Эра позднего палеозоя, пермский период. — Вася с первой парты достал чешуйчатое страшилище и нежно поставил на учительский стол. — А это — представитель мезозоя, юрский и меловой периоды: архиоптерикс, стегозавр и тирнозавр. Кайнозой у меня представлен антропогеном. Это из головоногих — кальмар, ну и, конечно, мамонт.
Ранец у Васи с первой парты похудел, на столе Василисы Ниловны громоздились чудовища, и она вновь была счастлива.
— Ах, Вася, в какие дебри ты полез и ведь не заплутал. Ну нисколечко! Вот смейтесь не смейтесь, и учителя бы меня укорили: непедагогично; а я скажу, ребята: Вася с первой парты — моя надежда. На кого он выучится, не знаю; какое открытие поджидает его, и подавно знать не могу. А вот верю: выучится Вася на большого учёного и открытие сделает большое, всем людям нужное. — Размечталась Василиса Ниловна, а потом стала распределять, кому какого представителя лепить. — А консультировать будет Вася, в эпохах и птеродактилях он меня превзошёл.