Во что превратился бы мир, если бы Цезарь прожил лет на десять больше и у него было время реализовать все свои планы?..
Но наступил 44 год до нашей эры, и Цезарю не суждено было дожить до 16 марта этого года. С тех пор как он вернулся из Испании, в его добрую и кроткую душу — мы уже упоминали об этом — закралась тоска. Убийство Помпея, чьи статуи он приказал восстановить, самоубийство Катона, которого он всячески пытался приблизить к себе даже после смерти последнего, неотступно преследовали его.
Он ошибся дважды, во-первых, согласившись на триумф, потому что праздновал победу в гражданской войне, и, во-вторых, — что было еще большей ошибкой, — позволив своим легатам праздновать вместо себя.
Лабрюйер[437] писал: «Когда хочешь изменить Республику, время значит больше, чем поступок. Сегодня можешь лишить город свободы, законов, привилегий, завтра даже помыслить не сможешь о том, чтобы изменить его герб».
К сожалению, Цезарь не читал Лабрюйера.
Существует некий внешний облик свободы, который народ защищает больше, чем самое свободу. Август знал об этом. Август, который всю жизнь отказывался от титула царя. Кромвель[438] тоже знал и потому не захотел быть никем, кроме как протектором.
Ну а Цезарь? Действительно ли он хотел быть царем? Он, у которого были все короны, действительно ли он так страстно мечтал о царской диадеме?
Не думаем. По нашему мнению, не Цезарь хотел быть царем — его друзья хотели, чтобы он им стал. А если даже эта перспектива и привлекала его, то только потому, что превращала в одиозную фигуру, на голову которой могли обрушиться бесчисленные опасности. Как бы там ни было, но в начале 708 года от основания Рима разнесся слух, что Цезарь хочет стать царем.
Итак, Цезарь захотел стать царем. Мало того, к этому прибавились и другие причины к неудовольствию, а потому любопытно звучат строки из Светония:
«…его обвиняют и попрекают за дела и слова, которые не что иное, как превышение власти, но они могут как-то объяснить и оправдать его убийство».
Давайте же посмотрим, каковы были эти дела и слова, которые могли оправдать смерть Цезаря. Описанные пером столь равнодушного рассказчика, как Светоний, который, потеряв работу в качестве секретаря при дворе императора Адриана[439] из-за того, что позволил себе не слишком почтительно относиться к его супруге, императрице Сабине, приступил к написанию книги «Жизнь двенадцати цезарей», ничему не удивляясь и ни на что не сетуя.
Что сделал божественный Юлий, вы скоро узнаете. «Помимо того, что он принимал всяческие почести, бессрочное консульство и диктатуру, должность цензора, титул императора, звание pater patriae