Он хмыкнул:
– Утопия, однако…
Пока мои руки разминали плечи и шею Антона Зиновьевича, я мысленно приказала ему выбросить из головы все заботы и представить себе что-то очень приятное и спокойное, например, синее теплое, как парное молоко, море и легкие волны, на которых так приятно покачиваться, лежа на спине…
Антон Зиновьевич всхрапнул.
– Лиза, – прошептала Вера Дмитриевна, – он уснул!
– Да, – также шепотом ответила я, – но через пять минут проснется.
Заканчивая массаж, я нажала на рефлекторные точки над ключицей, Антон Зиновьевич вздрогнул, открыл глаза и запустил пальцы в свою роскошную шевелюру.
– Надо же, я вроде как прикемарил маленько…
– Как вы себя чувствуете? Голова болит?
Он помолчал, словно прислушиваясь к себе, и сказал с удивлением:
– Нет, ничего не болит, самочувствие отличное, только есть очень хочется…
– Вот и хорошо…
Когда Антон Зиновьевич, поцеловав мать и пожелав ей спокойной ночи, выходил из комнаты, он неожиданно обернулся ко мне:
– У вас действительно золотые руки, Лиза, но вы опасный человек…
– Почему?
– Усыпите, а потом все тайны выведаете.
И хотя сказано это было с улыбкой, глаза у него оставались серьезными.
Когда Антон Зиновьевич ушел, Вера Дмитриевна долго смотрела на закрывшуюся за ним дверь.
– Знаете, Лиза, у меня замечательный сын! И странно, как это я, бестолковая, взбалмошная баба, одна, без мужа, сумела его таким вырастить?
Слава богу, вопрос был риторический, и мне на него отвечать было не нужно, потому что я пока еще ни к какому выводу по поводу личности господина Шадрина А. З. не пришла: нормальный капиталист, живет в огромном дурацком доме, купленном «по дешевке» у какого-то бандюгана, женат вторым браком на молодой красавице из станицы Светлой – она же Злодейская, которая выше его на голову и, как я подозреваю, вряд ли вышла замуж по страстной любви. Но, собственно говоря, мне-то какое дело?
В одиннадцать часов вечера, когда Вера Дмитриевна уже спала, я спустилась в сад, на берег пруда, чтобы, не опасаясь телекамер и всяких возможных прослушивающих электронных устройств, сделать несколько необходимых звонков.
Прежде всего я позвонила Милочке, которой категорически запретила звонить мне самой, объяснив это тем, что звонки будут отвлекать меня во время дальней дороги от вождения автомобиля (идея моего зятя).
– Слава богу, наконец-то, а то я вся изволновалась, – сказала Милочка. – Ты уже у Насти?
– Да, у Насти, все нормально.
– Как Персик перенес дорогу?
– Отлично, – ответила я, не кривя душой.
– А Настя как?
– Нормально.
– Дай ей трубку.
– Не могу, она у родителей на даче.