– Не исключено.
Вера Дмитриевна вынула из кармана пижамы изящную пачку сигарет «Вог» и зажигалку, закурила, сильно затянулась.
– Нет, нет. Это невозможно. Я знаю Машеньку с детства. Она обожала жизнь, поэзию, музыку, путешествия. И она очень любила Антона.
– Но последнее как раз и могло послужить причиной…
– Нет, – резко прервала она меня, – этого не могло быть. Даже если она что-то узнала про Галину, чего я не допускаю, она не могла так поступить, потому что была разумной женщиной.
– Но вы же сами сказали, что Мария Эрнестовна любила вашего сына, и если она узнала о существовании его, скажем так, неофициальной семьи, то она могла ради его счастья благородно пожертвовать собой.
– Не знаю, что и думать… – Вера Дмитриевна подошла к столу и начала нервно обрывать лепестки пионов, которые тут же дружно осыпались на стол, покрыв его середину то ли белой фатой, то ли белым саваном, – и, главное, не знаю, что делать.
– Мне кажется, что для начала следует выяснить, знала ли Мария Эрнестовна о существовании Галины и Алисы. Если мы точно будем знать, что нет, то версию самоубийства можно будет отмести и сосредоточиться на том, у кого из обитателей дома были серьезные мотивы лишить вашу невестку жизни. И пока мы это не выясним, подозреваемыми будем считать всех, кто в то время находился дома, включая вас, уважаемая Вера Дмитриевна.
Надо отдать ей должное: она не стала изображать из себя оскорбленную добродетель, а кивнула головой в знак согласия и сказала:
– Ну что ж, вполне разумно.
– Кроме того, мы должны узнать, какие лекарства выписывал Марии Эрнестовне ее лечащий врач и кто в вашем доме пользуется дигитоксином. И еще: вы не в курсе, Мария Эрнестовна случайно не вела дневника? Вдруг там могла остаться запись, способная стать для нас какой-то зацепкой?
Вера Дмитриевна на секунду задумалась.
– Нет, дневника она не вела. Но я помню, у нее была такая маленькая кожаная книжка, куда она записывала, чтобы не забыть, всякие нужные вещи, дни рождения, личные расходы, адреса, телефоны и прочее.
– И где может быть эта книжка?
– По-моему, она лежит в том же сундуке с Машиными вещами.
– Можно я возьму ее полистать?
– Конечно.
После нашего «совета в Филях» я отправилась наверх, в кладовую. Дверь комнаты была чуть приоткрыта, и я с удивлением обнаружила в ней вертлявую горничную, которая энергично рылась в ящике комода и что-то даже сунула себе за пазуху. Недолго думая, я достала мобильник и с ходу сделала пару снимков. Вздрогнув, девушка обернулась и бросилась на меня как дикая кошка, пытаясь вырвать из рук источник компромата. Но это ей не удалось. Используя преимущество в весовой категории, я легко справилась с субтильной девицей и кинула ее в пыльное старое кожаное кресло, которое доживало здесь свой долгий век.