– Он что, суккуб?
– Ага. Думаешь, Кобыле просто анатомия нужна? Нееее, тут поинтереснее раскладочки. Кстати, аудиал тоже. Неплохие задатки для сцены. Обеспечим быстренько визуальную часть – и дело как по маслу.
– Так чего он к тебе приходил?
– А вот как раз за тем, чтобы я ему помог. Ну я и помог. Подсказал, куда идти и куда, прости, совать. Чтобы толк вышел. Зато теперь за него Кобыла платит, причем, платит нам. И всем хорошо.
– Да хрен там, – перешел на золотовское просторечие Громов. – Ты просчитаешь безубыточность концертов в регионах? Нет! Ты мне просто скажешь: Винсент – сделай. И, если в Москве грандиозное шоу еще осуществимо, то в какой-нибудь Ебург все это барахло, декорации с танцовщицами не потащишь. Там нет столько людей, чтобы окупить подобные затраты, если брать большие площадки. И нет столько денег, чтобы отбить концерт при минимальной забивке зала. Следовательно, у нас на руках практически убыточный проект, спасти который может только чудо. Интересно, почему Кобыла вообще за него взялась? Я понимаю, мальчик симпотный, с инкубами вообще связываться…
– Себе дороже, – оборвал его Валерий. Он был не просто прямолинейным, но очень жестким политиком в разговорах даже с лучшими партнерами. Потому спокойно перебивал любой спич, если считал тему исчерпанной. – Кобыла просто сдуру попала, а теперь не знает, как отбояриться. Папаша этого щенка – большая шишка в Питере, там у них какие-то очень сложные взаимоотношения вылезли, как я понял. Аннушка тоже уперлась и вцепилась в этот проект из вредности. Она его оплатит, даже если провалит выручку. И даже если будет понимать, что провалит по-любому.
– Итого, – продолжил мысль Громов, – Кобыла формально попалась на уловки инкуба. И круто облажалась, заключив невыгодный контракт с этим недорослем. И теперь соображает, во что вляпалась. Но ее держит желание…
– Трахаться! – перевел недосказанную мысль Золотов. – И она будет использовать все средства, чтобы получать свое, пока условия взаимовыгодны.
– Хорошие сведения, – кивнул Громов.
– Отличные. А теперь я хочу понять, что ты видишь.
– Вижу, что это швах. Мы работаем не на бабло, а на репутацию. У нас нет проваленных проектов, и поэтому мы так дорого стоим. Она считает, что мы ее любезного мальчика за яйца в рай втащим.
– А ты что думаешь? Не проканает?
– Нет, – Винс покачал головой и, усевшись прямо на стол, начал перебирать пальцами полусобранный пазл.
– Хреново! – расстроился напарник.
– Знаю. Без вариантов, ни одной вероятности, что будет сбор. Больше людей, дешевле билеты? Тридцать процентов недобора по деньгам. Дороже билеты – будет совсем плохо. Ползала не соберем. Я не возьмусь.