— Где? — хрипло спросил я.
— Кто?
— Где это твое устройство?
— Уничтожено, — поспешно сказал Гриша. — Полгода назад.
— А другие?
— Других не было, Минька…
Я тяжело опустился на скамеечку. Гриша поднял с пола табурет, но сесть так и не решился.
— Я знаю, о чем ты думаешь, Минька, — устремив на меня темные, словно провалившиеся глаза, умоляюще заговорил он. — Ты думаешь, что это с военными целями… Но они не воюют. Они давно уже не воюют…
Я не слушал. Я сидел оглушенный и так и видел эти бог знает подо что замаскированные устройства, готовые в любой момент выбросить на нас людей и технику… Что он там бормочет? Не воюют?.. Да, конечно. Особенно вчера, в сквере…
— А точно уничтожено?
— Точно.
— И кто ж это его?
— Я, — сказал Гриша и умолк, как бы сам удивляясь своему ответу. Потом вздохнул и сел. Стало слышно, как во дворе Мухтар погромыхивает цепью и миской.
— Взорвал, что ли? — недоверчиво переспросил я.
— Нет, — сказал Гриша. — Там был предусмотрен такой… механизм ликвидации. Я привел его в действие, сам отошел на безопасное расстояние, ну и…
— Это уже здесь, у нас?
— Ну да…
— А говоришь, не взорвал…
— Нет, — сказал Гриша. — Это не взрыв. Просто вспышка. Неяркая вспышка, и все…
— Отчаянный какой… — сказал я, буравя его глазами. — А ну-ка дай сюда паспорт!
Гриша несколько раз промахнулся щепотью мимо нагрудного кармана и извлек наконец красную книжицу. Я раскрыл ее на той страничке, где фотография. Гришкино лицо. Никакой разницы. Разве что чуть моложе…
— Чьи документы?
— Это одного из наблюдателей, — как бы извиняясь, проговорил Гриша. — Ну, из тех, что работали здесь, у вас…
Так… Час от часу не легче.
— Но они уже все отозваны, — поспешил добавить он.
«Ну спасибо тебе, мать, — устало подумал я. — Пустила квартиранта…»
— А почему отозваны?
— Из этических соображений, — сказал Гриша.
— Чего-о?
— Из этических соображений, — повторил он. — Было решено, что тайное изучение неэтично. И наблюдателей отозвали.
Я ошалело посмотрел на Гришу, потом на фотографию.
— А устройство? На память оставили?
— В-возможно… — неуверенно отозвался он, и что-то взяло меня сомнение: а не прикидывается ли дурачком наш Гришенька?
— А язык? Ах да, раз наблюдатели…
Тут я осекся и в который раз уставился на Гришу Прахова.
— Так тебя что? Тоже в наблюдатели готовили?
От неожиданности он чуть было не рассмеялся.
— Что ты! — сказал он. — Меня бы к ним и близко не подпустили.
— А к машине этой, значит, подпустили? — прищурясь, спросил я. — К устройству, а? Или скажешь, что там охраны не было?
— А там ее и не бывает, — с недоумением ответил Гриша.