Я с сомнением посмотрел на парня, который сжался в комок. Одет он был бедно: на нем были неопределенного цвета холщовые брюки, рубашка с порванным воротом и куртка, которая, судя по ее виду, передавалась как драгоценная реликвия от отца к сыну на протяжении последних пяти поколений. Было сомнительно, чтобы ему понравился предстоящий разговор.
— Эдвин, нам пора ехать, — напомнил Фаусмин, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.
Его не утраивало, что я стал центром внимания. Я едва по привычке не обратился к нему «Ваше Величество», но во время остановился.
— Они повесят мальчишку, если мы оставим его здесь.
— И будут правы.
— Не думаю, что вы говорите это серьезно… Мы должны взять его с собой. Довезем до ближайшей развилки и отпустим восвояси.
— Как знаете, — нахмурился Фаусмин. — Но поедет он с вами.
Тем временем движение на тракте кое-как возобновилось, но торговцы не расходились. Грифона уже усмирила охрана. На клюв ему набросили веревочную петлю, а лапы стреножили. Зверь с угрюмым видом смотрел на своих обидчиков, изредка пытаясь их клюнуть.
— Этот злоумышленник, — я опустил руку на худое плечо мальчишки, — нарушил запрет самого императора, который гласит, что только лицо на государственной службе может пользоваться троком. Поэтому, являясь главным волшебником края, я обязан доставить его туда, где он ответит по всей строгости закона.
— Ну что вы! Не беспокойтесь! — торговцы почувствовали, что виновник ускользает из их рук. — Мы сами его доставим.
Как правило, я не опускаюсь до спора с простолюдинами, считая это бесполезным занятием. Наверное, во мне дремлет тиран, или кое-кто похуже, но тем, что я просто ставлю их в известность перед свершившимся фактом, а не обсуждаю его, я экономлю себе массу времени. Поэтому я проигнорировал их любезное предложение, запрыгнул на лошадь и посадил мальчишку перед собой.
Животное покачнулось, недовольно фыркнуло, но, выровнявшись, послушно зашагало по дороге. На лошади несложно протиснуться сквозь толпу, поэтому мы скоро оставили позади место крушения. Фаусмин, все еще недовольно хмурил брови. Неужели он полагал, что я допущу кровавую мясорубку на дороге или оставлю мальчишку на «съедение» торговцам? Меня же потом совесть замучит.
Парень сидел ни жив, ни мертв. Он вцепился в гриву кобылы и пытался разучиться дышать. Спустя час людей на тракте стало меньше и можно было ехать бысрее, не боясь задавить кого-нибудь.
— Господин маг, — прерывающимся голосом обратился мальчишка. — Не отвозите меня в тюрьму. Прошу вас.
— Назови хоть одну причину, почему я не должен этого делать.