— Тащите за ноги! — опять скомандовал Кудряшов.
Огонь меж тем отвоевывал все новые территории. В воздухе запахло какой-то химией — это смрадно тлели жалюзи. Кудряшов понял: надо линять как можно быстрее, сами они огонь уже не потушат…
На улице в ожидании пожарных клацали зубами от пережитого страха Вопилов, Кузьмин, Гугунин и наконец-то очухавшиеся Ростунов и Филатов.
— Мы попали, — только и сказал Вопилов.
Действительно, попали. И сильно. Кудряшов три недели провалялся в токсикоцентре — надышался продуктами горения, из-за чего началось токсическое воспаление легких. Товарищи по несчастью регулярно навещали его, подносили втихаря стаканчик и рассказывали новости. Ну что? Все, как и следовало ожидать. Корреспондентскую ремонтируют, газета не выходит, все участники ЧП во главе с Вопиловым уволены, а Сан Саныч ищет нового главреда. И уже поговаривают, что это…
— Кто-кто?! Яблонская? — аж подскочил на постели Кудряшов. — Эта девочка на побегушках из «Эмских»? Но ведь у нее никакого редакторского опыта!
— Зато амбиций! И стерва она дай боже какая, я пересекался с ней в «Помеле»! — брызгая слюной, выпалил Ростунов.
— Говорят, Сан Саныч дает ей полную свободу действий, — добавил Вопилов. — Дал добро и концепцию менять, и уволить кого захочет.
…На предложение Сан Саныча стать главным редактором Яна Яблонская согласилась не сразу. Перспективы были заманчивые, зарплата тоже. Собственно, именно такого поворота в своей жизни Яна подсознательно и ждала. Но справится ли она? Не выгонят ли ее с треском через пару месяцев, и не пойдет ли она, как оплеванная, проситься обратно в «Эмские вести»? Однако через две недели Яблонская вышла на новую работу.
Старая гвардия, уцелевшая с вопиловских времен, встретила ее настороженно. Старший корректор Анна Петровна первую неделю только страдальчески вздыхала, расставляя в Янины тексты недостающие запятые, а потом разразилась следующей тирадой:
— Меня до глубины души поражает легкомысленное отношение современной молодежи к русскому языку. По какому праву они решили, что правила писаны не для них? Ох, прошу извинения за тавтологию — «праву» и «правила» в одном предложении… И никто почему-то не хочет понять, что сегодня ты преступаешь правила русского языка, а завтра ты преступишь нормы морали.
— Ну вы жжете, — загоготал верстальщик Серега — молодой балбес, отчисленный с третьего курса университета. — Все эти ваши правила давно устарели. Вон, в английском вообще запятых нет. А нам они за каким фигом? А вот то, что теперь от нас требуют приходить к 9.30 — это не айс. Лично я как ходил, так и буду.