— Что ты кричишь? Я чуть кофе не пролила.
Богоданная. Хорошее слово. Соответствует. Солнышко смешное, но очень сердитое.
Насупленные соболиные брови. Здоровенные зеленоватые глаза. Критичные такие. С молниями.
— Ну что у тебя?
— Проблемы, — вскинул руки.
— Нет, ну когда ты научишься их застегивать? Сколько лет уже вместе живем? — А ворчание уже довольное. Женское такое. Теплое. Вот всем ты у меня удался, а все равно дитё дитем. — Когда?
Зеленоватые столкнулись с карими.
— Никогда, — ответили карие. — Каждое утро лишний повод тебя позвать. Полюбоваться деловитой высокоскулой мордашкой, увидеть вкусные пухлые губы. В глаза заглянуть.
— Девушки, дуйте на кухню. По творожку возьмите.
Смешная штуковина — детское сердечко. Сладкое для него — серьезнейший аргумент. И опять затопали пяточки.
— А я хочу банановый.
— А я со сгущенкой, — унеслось в сторону кухни.
— Когда, говоришь, — подшагнул поближе.
А любимые глаза уже смеются, постреливая опасливо в сторон двери.
— Как это женщинам удается? Смотрят вроде бы прямо, а видят все кругом? — ворохнулась ненужная мысль, а руки уже улеглись на плавную длинную талию.
— Папочка, — ворвалась залитая слезами кроха, — а она мне банановый не дает.
— Солнышко ты мое, — подхватил на руки. Чмокнул в мокрый нос. Глянул на жену. Виновато.
— Собрались, — констатировала супруга. — Тогда вперед. — А глазища зеленные хохочут, что-то сладкое орут.
А вдогонку прозрачные как слеза запонки блестят. Ухохатываются. Блики веселые по дому разбрасывают.
Дернуться не успели, а уже по улице идут. Жмурятся. Утреннее солнышко норовит смешливые лучики в глаза швырнуть, нос расщекотить. Снежок под подошвами хрустит. Барышни тарахтят. Одновременно причем. О своем. Дамском. Свежие сплетни из жизни детского сада.
Мужчине очень нравятся эти утренние прогулки. Самый наверное спокойный островок в шумном течении дня. Размеренный такой. Приятный. Идешь себе, детьми гордишься, с родителями раскланиваешься, нянечкам доброго утра желаешь. Как такое может не понравится.
— Доброе утро — бабушке с метлой.
— Доброе утро — вторят две луженные глоточки.
— Доброе, детки, доброе, — и торопливо крестит в спину.
— Доброе утро. — Уже строгой консьержке у входа в садик.
— Доброе — прохладно блестит она льдинками недешевых очков в ответ.
Славное приветствие «доброе утро» так и несется со всех сторон. Так что доброго утра всем. Доброго.
Банька.
Сытым зверем рокотнул движок иномарки и уже беззвучно поволок немалый её вес по хорошо накатанной зимней дороге.
— Так я слушаю тебя — грузно повернулся в низком кресле крупный мужчина. — Говори. — И замолчал, угрюмо разглядывая крупные колкие камни, что оседлали тяжеленные золотые запонки. Пронзительный блеск прозрачного камня раздражал и без того возбужденное слабо приятными новостями сознание. Острые лучики нахально кололи глаза. Голова слегка заболела.