– Были в курсе дел босса?
– А что? – Алена подцепила длинной ложечкой клубнику и отправила ее в рот.
– Вы знали, что он нанял сыщика для слежки за своей женой?
– Угу!
– Он вам сказал?
– Просто я не слепая и не глухая. Разговоры же телефонные были слышны. Да и после того, как он заподозрил ее в шурах-мурах на стороне, словно с цепи сорвался. Чисто психом стал. Один раз мне даже лекцию на тему женской верности прочел. Ну, я молчала, конечно… Кто же со своим хлебом с маслом ссорится?
– А… сыщика ты этого не видела?
– Слава богу, нет. Еще какое-нибудь чмо плешивое наблюдать мне без надобности.
– Почему «плешивое»? – опешила я.
– А кто еще может в сыщики податься? Только лох конченый.
Вадим-Николай на лоха не тянул, но говорить об этом секретарше Бергера я не стала.
– Значит, ты слышала, как он разговаривал с сыщиком?
Алена кивнула.
– И что он говорил?
– Ну что может говорить муж с рожками? Только одно долдонил: «Достань доказательства», «следи лучше», «ты все проверил»? Ну и прочую лабуду. Я же говорю: с катушек съехал, как заподозрил эту кошку бешеную в измене.
– А фамилию Норкин он никогда не упоминал? Андрей Норкин?
На лице Алены отразился мыслительный процесс, по безупречно-гладкому лбу волнами прошлись легкие складки.
– Нет. Не слышала. При мне не упоминал.
– А фирму «Праймконсалтглобал»?
– Тоже нет. У нас она по документам не проходила.
Стало быть, дела с Норкиным были свернуты, и они действительно не общались и не пересекались по бизнесу, о чем мне и сообщил Бергер. Ничего нового я здесь не узнала. После той измены и смерти Марины Норкиной отношения между Андреем и Бергером рухнули. Каждый из них пошел своей дорогой. Но не так давно Алла и Норкин возобновили отношения, и Бергер нанял сыщика, чтобы подтвердить или опровергнуть свои предположения. А теперь он убит. А если его убил мой муж? Из чувства мести? Он заподозрил, что Бергер убил его любимую женщину, и поэтому решил выяснить отношения в духе суровых библейских проповедей: око за око, зуб за зуб? Получается, что он так сильно любил Бергер. Я с удивлением прислушалась к себе: никаких чувств этот факт у меня не вызвал, а ведь еще совсем недавно я стояла у коттеджа, наблюдала любовную сцену и чувствовала, как мой мир рушится, а меня переполняли отчаяние и ярость. И еще вселенская тоска, что мой муж так поступил со мной. Теперь внутри была только пустота. Дыра, в которую утекли все чувства. Разве так может быть: взять и внезапно отрезать? Или в этом виноваты другие обстоятельства? Или… один конкретный человек.
Волевым усилием я прогнала от себя воспоминания о Вадиме-Николае.