Начать с того, что наезд его на фонарь не был делом чистой случайности – случайным, в сущности, был только выбор фонаря. Дело в том, что в храме своем отец Михаил служил не ежедневно, а по переменке еще с двумя отцами через два дня на третий, и только по этим третьим дням он бывал трезв. В дни вахты ему как священнику причиталась от пожертвований прихожан лишь малая толика, остальное все шло в церковную кассу. Зато неслужебные два дня отец Михаил с чистой совестью посвящал собственному кормлению.
В те годы у нас полным ходом шел процесс духовного возрождения, поэтому спрос на услуги служителей культа был немалый, во всяком случае в Москве. Столица строилась и богатела; кто-то беспрестанно желал освятить то новый офис, то «колесницу», а то и шикарную яхту. Выполняя заявки на подобные требы, отец Михаил действовал, выражаясь нашим мирским языком, как свободный бомбила – как таксист, скажем, или мастер по ремонту телевизоров. Разница только в том, что таксист за одну плату не повезет вас дважды, а батюшке за единую мзду частенько приходилось совершать два обряда. Второй обряд, к которому склоняли его клиенты, был неканонический, но обязательный на Руси. Так уж у нас повелось, что все прочие таинства скрепляются еще завершающим таинством обмытия. Обычай есть обычай, но стоит ли тогда удивляться, что в результате очередного освящения-обмытия собственная его колесница встретилась наконец с московским столбом.
Впрочем, мы с Подполковником ничуть и не удивлялись. Как не удивлялись разным другим открывшимся нам подробностям иерейской жизни. Мы узнали, что в Москве отец Михаил проживал на квартире, которую арендовал на паях с двумя коллегами – теми своими сменщиками по храму Там у них лишь отец-настоятель был москвичом, а остальные – кто откуда. В квартирке у себя отцы отдыхали после трудов, похмелялись и приводили в порядок бороды. Обстирывала их и выносила за ними бутылки доброволица – невзрачная, как положено, и молчаливая прихожанка. То есть жил наш отец Михаил примерно так, как живут очень многие, кто приезжает в столицу на заработки, – много вкалывал, много пил, а в быту обходился малым. По некоторым его обмолвкам можно было догадаться, что кроме пьянства у батюшки в Москве случались и еще кое-какие отвлечения, но он об этом не шибко распространялся, а мы с Подполковником люди деликатные.
В общем и целом, несмотря на недоразумение со столбом, нам казалось, что обстоятельства отца Михаила не столь и плохи. Во всяком случае, не хуже наших, если учесть разницу в доходах. Так мы его и утешали: