Трудно сказать, сколько еще мог продолжаться у него этот безотчетный период существования. Может быть, долго, а возможно, и нет – у веселой жизни, как правило, бывает грустный конец. Но мы с Подполковником не любим грустных историй. Если бы наш батюшка плохо кончил (а к тому, казалось бы, дело шло), мы о нем не стали бы и рассказывать. Но то-то и удивительно, что история отца Михаила хотя покамест конца не имеет, зато имеет чудесное продолжение. Мы говорим «чудесное» в прямом смысле слова, потому что посреди его развеселой жизни с батюшкой действительно произошло чудо, а назвать это словом «случай» у нас не поворачивается язык.
Вышло так, что отца Михаила полюбила одна прихожанка. Нет, не та прихожанка, с которой был скандал, и совсем не в том смысле. Эта женщина была не молодая и не средних лет, а очень даже преклонного возраста. Но это еще не чудо. Надо сказать, что старушкам-прихожанкам он вообще очень нравился. Несмотря на все слабости, которым отец Михаил был подвержен в личной жизни, сказывали, что в храме, при исполнении, он был очень хорош. Всем брал: густой бородой, представительной фигурой, приятным и сильным голосом. Но главное – что с паствой своей отец Михаил был неспесив и благоуветлив. В это последнее нам с Подполковником легко было поверить – вспомнить хотя бы, как ласково он нас парил.
Но с той старушкой дело было не в одной бороде, а в чем – можно только догадываться. Звали старушку Аида Васильевна. Формально отец Михаил являлся ее духовником, а она, стало быть, приходилась ему духовным чадом. Чрез его посредство Аида Васильевна вверяла Господу свои смешные старушечьи грехи, а о собственных грехах отца Михаила ей знать не полагалось. Но дело опять-таки не в этом.
Во время исповеди Аида порой забывалась и с перечня текущих своих прегрешений сбивалась на далекие, не идущие к случаю воспоминания. Отец Михаил никогда ее не торопил и не перебивал – он был хороший слушатель, как всякий, кому нечего сказать от себя. Конечно, по должности он произносил положенные слова наставления, но они были такие же смешные, как старушечьи грехи.
Аида Васильевна была потомственная москвичка, но собственного потомства не имела. Муж ее умер лет за пять до того; кот, их общий любимец, не пережил хозяина и годом. С тех пор она испытывала постоянный дефицит общения. Другие старушки Аиде Васильевне в собеседницы никак не годились. У них с языка не сходили только две темы: внуки и собственные болезни, но болезней у Аиды и у самой хватало, а слушать о чужих внуках ей, бездетной, было не очень-то весело. Четыре года маялась Аида Васильевна в безмолвии и одиночестве, пока Божий промысел не свел ее с отцом Михаилом. Она ничего не знала о его беспутной жизни; наоборот, молодой батюшка, вправду большой и добрый, вообразился ей самым надежным и чистым человеком. Но он и был таким – для нее.