– Филька ты, Филька… – ласково говорил он. – Знаешь ли, Филька, за что ты мне люб?
Филипп со вниманием двигал бровями.
– А за то, брат, что мы с тобой одного поля ягоды. Только я вышел в люди, а тебе не свезло.
Филипп чесался задумчиво – он находил много правды в словах Михеича.
– Слыхал я, тебя пристрелить грозятся, – продолжал тот. – Вот и меня, брат, тоже…
И оба философски вздыхали.
Ни до, ни после никто так душевно с Филиппом не разговаривал. А потом Михеича действительно застрелили, несмотря даже на круглосуточную охрану.
Свежие ветры в Абрамцеве дули, не переставая, однако направление их вдруг резко сменилось. Неожиданно для многих в музей нагрянули люди в белых халатах и повязали директора-реформатора прямо у него в кабинете. После этого сразу пошли разговоры о реставрации и о том, что усадьбе пора вернуть исторический облик. «Что-то будет!» – шушукались в коллективе. Слово «реставрация» в переводе с музейского языка на обычный означает деньги.
В милицейских кругах тоже шушукались, но по другому поводу. Ментам обещали выдать новую форму от модельера Юдашкина и повысить до прожиточного уровня денежное довольствие. Только прежде чем эти блага просыплются на их головы, все они были должны пройти переаттестацию. Так начальство хотело избавиться от негодных милиционеров, занимавшихся поборами с населения и крышеванием незаконных структур. Абрамцевские менты поборами не занимались и если кого крышевали, то только одного Филиппа. Тем не менее предстоящая переаттестация их очень страшила. В кандейке одни из них целыми днями пили, снимая стресс, другие, словно помешанные, бубнили, заучивая право Миранды. Опасения оказались не напрасными – никто из абрамцевских ментов в итоге переаттестации не выдержал. В сердцах они посрывали с себя погоны и ушли на гражданку, смешавшись с тем самым населением, перед которым не были ни в чем виноваты.
Что касается пса Филиппа, то за всей этой нервотрепкой о нем, конечно, позабыли думать.
А на музейную реставрацию средства действительно были выделены. Средства серьезные, такие, что не всяк освоит. Поэтому из Москвы в Абрамцево прислан был новый директор – специалист по освоению серьезных средств. Шутки в сторону, с этим директором прибыли собственные охранники – мужчины в черных очках, все с микрофонами в левом ухе. Они поместились в бывшей милицейской кандейке, где предварительно был сделан евроремонт и установлены мониторы видеонаблюдения.
Разумеется, чоповцы отлично физически подготовлены. Это узнал Филипп, вздумавший было по старой памяти поскрестись в знакомую дверь. Один из охранников тогда вышел и так умело ударил его ногой, что у Филиппа внутри разорвался какой-то орган. Чоповец вернулся в офис, чтобы взять пистолет, а Филипп уполз и спрятался за Главным домом.