Крестьянский ген агрессивен, и велика его ползучая сила. Вы посмотрите, что делается даже сейчас, до всякого объединения. В моем микрорайоне еще ничего, но дальше, на окраинах, там, где нет ни бомжей, ни яппи и где люди ходят в магазин в шлепанцах, – там, на мой взгляд, творится уже форменная деревня. Бабки сажают в палисадниках петрушку, на лоджиях у граждан живут куры, а в гаражах порой можно встретить лошадь.
Силен растительный ген! Даже сейчас в моем дворе неутомимые таджики-дворники не успевают сбривать траву – это ее-то, битую тысячью подошв, травленную смогом. Что же будет, когда интервенты из области принесут на своих сапогах свежие, дикие семена и споры? Мы просто потеряемся в бурьяне, вьюн оплетет наши ноги, и легкие наши захлебнутся кислородом.
Мы, бледные жители этажей, взращенные гидропоническим способом, проиграем в борьбе за выживание существам, черпающим силу в земле. Мы уйдем, и с нами вместе уйдут в небытие искусство и фундаментальная наука.
Такая вот наша перспектива. Но интересный вопрос: что же будет после нас – как поведут себя в Москве ее новые хозяева? Из истории прошлых веков мы знаем, что варвары, взявшие какой-либо город, всегда оказывались перед дилеммой: либо сжечь его и уйти с добычей, либо остаться в нем жить. Поступали и так, и этак. Но фокус в том, что из современного города, каковым является Москва, унести ничего нельзя – просто не имеет смысла. Все, что в нем есть ценного, все эти цивилизационные штучки имеют цену и силу только в его пределах, в его, так сказать, энергетическом поле. А в области, там, где находятся варварские стойбища, даже FM не ловится. Вот и получается, что выбора у захватчиков не будет – придется им обживаться на асфальте. Конечно, асфальт московский они загадят, заплюют семечками, но перекопать его под грядки – это им шиш; не удастся. Кроме того, им надо будет привыкать к существованию в больших скоплениях, а это ох как непросто для уездных дикарей. Ведь у них, несмотря на всю их генную мощь, нет того, что имеется у нас, – внешнего скелета, панциря, защищающего от соударений с себе подобными. В Москве им придется научиться многому – например, делать равнодушное лицо при виде случайного трупа в метро, не ахать при виде целующихся взасос мужчин и, наоборот, вскрикивать, когда положено, «вау!».
И еще. Я должен предупредить особо всех нынешних и будущих покорительниц столицы. Если вы надеетесь стать сперва полноправной москвичкой, а уже после обрести семейное счастье, выбросьте эту идею из головы. Москвичи друг на друге не женятся. Ловить в Москве жениха полагается сразу по приезде, пока вы еще не что иное, как племенной материал из провинции. Либо надо поставить на мечтах о браке, да и просто о хорошем мужчине, жирный крест. Карьерные дамы, сделавшие, как они любят выражаться, себя сами, сами себя, извините за грубость, и удовлетворяют. Я не знаю, почему так получается, но это закономерность, о которой вам следует помнить.