НАЛЕТ
Вечером 26 декабря, после ужина, мы, как всегда, пришли в землянку комбата, чтобы обсудить план работы на следующий день. Около двадцати двух часов поступила телефонограмма о пролете двух вертолетов в километрах пятидесяти севернее расположения батальона. Подобное часто бывало и раньше, так что особого значения этому сообщению мы тогда, к сожалению, не придали. Через полчаса с Синая в наш сектор вошел еше один вертолет, но тогда о нем не было никаких сообщений. Об этом, третьем, вертолете мы узнали гораздо позже.
В ходе разговора Панченко неожиданно предложил комбату поднять вторую роту по тревоге и провести с ней ночную тренировку по выдвижению к предполагаемому месту высадки условного десанта противника у радара.
Честно говоря, даже сегодня, сорок лет спустя, мне трудно с уверенностью сказать, что было бы лучшим для нас: проводить или не проводить эту тренировку. Если бы такое учение действительно состоялось, то последующие события этой ночи могли бы развиваться совсем по другому сценарию и в весьма благоприятном для нас отношении. Другой вопрос, какие последствия ожидали бы нас в таком случае. Нет сомнения в том, что на следующий день израильтяне ударами своей авиации смешали бы батальон с песком, и мне, вероятнее всего, не пришлось бы писать эти строки. В таком предположении нет никакого преувеличения. Знакомый батальонный советник, участник Великой Отечественной войны, реально познавший на практике всю мощь израильских бомбардировок на Суэцком канале, как-то образно сравнил удары египетских и израильских войск: «Если араб из рогатки выбивает еврею стекло в окне, то еврей берет дубину и вышибает в доме араба всю оконную раму».
Так или иначе, но подполковник Зибиб категорически отказался от предложения Панченко. Одним из доводов, в частности, было то, что именно в эту ночь наш пехотный взвод должен был устроить засаду в непосредственной близости от РЛС. Организация подобных засад была тогда обычной практикой по защите ночью «жизненно важных объектов». Дискуссия завершилась тем, что нам показали официальную инструкцию, запрещавшую проведение каких-либо занятий и тренировок в случае объявления второй степени боевой готовности. Новых сообщений о вертолетах больше не поступало, и Зибиб предложил нам идти спать, что мы и сделали. Договорились, что в случае необходимости он нас вызовет.
Устав от переводов за день и намотавшись по позициям, я сразу же заснул. Тарас же, как выяснилось, не спал. После полуночи он неожиданно разбудил меня из-за гула самолетов и попросил выйти наружу. Полусонный, я нехотя поднялся с кровати и в одних трусах и майке вышел из землянки. Было зябко, как и всегда ночью в пустыне. Ярко светила полная луна. Действительно был слышен сильный гул реактивных двигателей нескольких самолетов.