— Что? — гневно восклицает он. — Меня бы порвали в клочья, а вам и дела нет?
— Я не это хотела сказать. Мне просто жалко, что она досталась собакам.
Он зажигает сигарету и жадно втягивает дым. Затем протягивает мне пачку.
— Курите?
К его удивлению, я беру сигарету. Он дает мне прикурить, а потом открывает бумажный пакет и ставит на пол бутыль красного вина. У него все продумано — даже пластиковый стаканчик у него с собой; он наполняет его вином и протягивает мне.
— Выпьете? Вино не ахти, но по два пятьдесят за галлон лучшего ждать не приходится.
— Спасибо. Пол стаканчика я бы, пожалуй, выпила.
Он пьет прямо из бутылки. Я пробую напиток. Сладковатый, слегка химический вкус, но после дождевой воды для меня это верх наслаждения. Я залпом допиваю вино.
— Видно, жажда замучила, — отмечает он. — Вы сегодня ели?
— Спасибо за заботу. Не волнуйтесь, ела. А вы?
— Конечно, — говорит он. — Уж не принимаете ли вы меня за какого-нибудь бродягу?
— Нет-нет, просто я к тому, что у меня тут где-то есть печенье. Угощайтесь, если хотите.
— Благодарю, — говорит он, — но я пока не голоден. А за предложение спасибо.
Ни с того ни с сего он начинает смеяться — словно забулькал.
— Над чем вы? — спрашиваю я.
— Над нашей вежливостью, — отвечает он.
— Ну, знаете ли, — если мы и оказались в таком месте, это еще не повод забывать о хороших манерах, — слегка надменно изрекаю я.
— Вот как? — говорит он. — А по мне, так еще какой повод, сказать честно. Ну да ладно. Еще подлить?
— Спасибо, мистер…
— Лиз. Мюррей Ф. Лиз. — Он поднимает бутыль и открывает рот. Видно, что в этом деле он мастак. Теперь он готов продолжить разговор. — Ф. — это сокращение от Ферни. Мюррей Ферни Лиз. Мама, наверное, в поэты меня готовила, с таким-то имечком. Ферни — это ее девичья фамилия. Она ее любила и не хотела с ней расставаться, когда замуж за отца выходила. Вот и подарила мне. Роза Ферни, так ее звали. Романтичное имя, как она говорила.
Снова булькающий смех.
— Она у нас была нежная натура, хрупкая и тонкая, — рассказывает он. — Хозяйничала из рук вон плохо.
— Может, ей просто все опостылело, — предполагаю я. — Каждый Божий день готовить еду на ораву, которая слова доброго не скажет, — мало в этом приятного.
— Поверьте мне на слово, — говорит он, — у нас все было совсем не так.
Я глубоко вздыхаю и делаю еще глоток.
— Это как посмотреть. Все зависит от того, по какую вы сторону баррикад.
— Это верно, — соглашается он. — Взять, к примеру, меня. Многие вам скажут, что страховщики — паразиты и кровопийцы. Так это же неправда. Как жить, если не знаешь, что будет завтра, скажите на милость? Когда человек уверен, что, случись беда, о его семье есть кому позаботиться, он живет спокойно. Я продаю это самое спокойствие с тысяча девятьсот тридцать четвертого года. Я пришел в «Депендабл» во время депрессии и ни разу об этом не пожалел. До того будущее мое выглядело плачевно.