— Прошу прощения за мой внешний вид, — говорю я.
— Ерунда, — отвечает он. — У вас все в порядке? Как вы здесь оказались?
Меня озаряет мысль. Я знаю, зачем он пришел. Лучше б он был вором.
— Вы ведь пришли за мной, правильно? Так вот, я не поеду. Марвин же не сказал вам, как он намеревается со мной поступить? Конечно, это их тайна. Никакой это не дом для престарелых, неправильно его назвали. Если уж тебя туда запихивают — обратной дороги нет. Там не помогают. Я не мешок с песком и не позволю с собой так обращаться.
— Прошу вас, леди, успокойтесь, — торопливо произносит он. — Не знаю я ничего об этом, честное слово, не знаю. Я пришел не за вами. Меня зовут Мюррей Лиз, Мюррей Ф. Лиз, я уже больше двадцати лет работаю на страховую компанию «Депендабл лайф ашуранс».
Я смотрю на него с подозрением. При свете единственной свечи рост его оценить вряд ли удастся. На нем мешковатое твидовое пальто в елочку, у ног — большой бумажный пакет, что он принес с собой. Лицо с чертами грызуна, тревожный взгляд. Над верхней губой рыжеватые усы, которые он все время обгрызает, выдвигая нижнюю челюсть.
— Точно? Вас не Марвин послал?
— Да что ж вы заладили со своим Марвином, леди, я даже не знаю, кто он такой.
— Марвин Шипли, мой сын. Меня зовут Агарь Шипли.
— Очень приятно, — говорит он. — Вы не волнуйтесь. Я просто хотел побыть в одиночестве. Иногда мне надо подумать в тишине, вдали от всех, вот и все. Не возражаете, если я присяду?
— Конечно, располагайтесь.
Он усаживается на кипу рыбацких сетей возле меня. Может, он и врет. Я ему не верю, но и одиночеством уже пресытилась.
— Эти псы гнались за мной, — жалобно повествует он, как будто звери нанесли ему личное оскорбление. — Уж не знаю, злые они или нет — узнавать это на своем опыте мне почему-то совсем не хотелось.
— Я их слышала. Мне тоже было страшно.
— Разве я говорил, что мне было страшно?
— А разве нет?
— Вообще-то да, — мрачно соглашается он. — Пожалуй, было.
— Чьи это собаки?
— Откуда мне знать? — отвечает он. — Что я, каждый день, что ли, здесь бываю.
— Я хотела сказать…
— Это собаки сторожа, — говорит он. — Старик живет наверху, так что сюда он почти никогда не спускается — из-за ступенек.
— Никак не пойму, почему они вдруг передумали и убежали.
— Так они нашли раненую птицу, — рассказывает он, — и устроили за нее драку. Вроде бы чайку, в кустах у дома.
— Вон оно что. — И по какой-то совершенно неведомой мне причине я рассказываю ему правду.
— Мое счастье, что вы ее прибили, — говорит он.
— Да уж. Но я-то всего лишь хотела ее прогнать. Сейчас я жалею, что так с ней обошлась.