Достал вещицу из кованного сундука, развернул шелковое покрывало, поворачивая к себе. Сперва гладкая поверхность казалась непроглядно черной, как безлунная, беззвездная ночь. Потом внутри шевельнулись тени, обретая подобие человеческого лица, словно зеркало вспомнило свою обязанность отражать. Оформились черты, впадины черных глаз, два узких ритуальных шрама очертили широкие скулы… Арон почти не удивился, осознав, что вместо себя видит чужака, и более того, — клановца, лучшего наемника из тех, что можно купить за деньги.
«Мое почтение, господин», — шевельнулись узкие бесцветные губы человека, в то время как слова прозвучали прямо в голове Арона.
— Приветствую, — ответил северянин вслух, усилием воли давя моментально возникшие панические мысли. Чужак не мог, не имел права догадаться, что перед ним самозванец. Арон приказал себе не думать о том, что подобное общение могло дать клановцу доступ к его воспоминаниям и мыслям, о том, что он-нынешний представления не имел, как защитить себя от вторжения, кроме как выронить-отбросить-перевернуть зеркало, тем дав понять, что что-то не в порядке.
Но спасительная идея появилась почти сразу — и перед мысленным взором мага взметнулась огненная стена, отделяя внешний слой слов-мыслей от глубинного слоя памяти. Огонь ощущался почти физически, но не обжигал, — точно как магическое пламя, которое он мог бы, пожелай, носить в ладонях.
По лицу чужака прошла судорога боли:
«В этом нет необходимости, господин, я не пытаюсь проникнуть в ваши тайны», — произнес он с укоризной. Арон не отреагировал. Большая часть его сил уходила сейчас на необходимость поддерживать магическое пламя в своем разуме. Это оказалось утомительней, чем заставить пылать настоящий огонь.
— Для чего ты вызвал меня? — спросил северянин.
Чужак нахмурился, недовольный близостью магического огня, но возражать дальше не стал.
«У меня плохие новости о вашем сыне, господин», — проговорил он с прежней почтительностью в голосе.
Арон сумел сдержаться и не вздрогнуть, но контроль над мыслями оказался слабее, чем над телом: огонь с ревом взметнулся выше, пытаясь перейти в реальность. Чужак отшатнулся, инстинктивно вскидывая руку, чтобы защитить лицо от пламени. Арону показалось, что красная пелена действительно заволокла пространство между ними — на одно мгновение. Потом все очистились.
«Мальчик жив, господин, — торопливо добавил клановец, с опаской убирая руку, на которой мелькнули покрытые черным лаком ногти. — Мальчик жив и не ранен. В ближайшие дни мои люди должны отыскать его».