Солнце уже доползло до зенита, когда Мэа-таэль отодвинул очередное сообщение, откинулся на спинку кресла и устало потянулся. Итак, беспорядки в Радоге продолжаются — местные вожаки честно отрабатывают полученные золотые; мраморные каменоломни в предместьях Кирет-града затопило в пятый раз, расстроенный владелец начал искать покупателей — отлично! А вот — гм, забавно. Ни о чем подобном, перечисляя свои планы, Тонгил не упоминал.
Итак, двоюродный брат императора тайно ищет союзников для устранения монарха.
Что будет выгоднее — помочь с переворотом, а потом потребовать свою долю, или выдать заговорщика, опять же, получив кое-что от благодарного императора взамен? Да, интересная бумага, стоит отнести ее Тонгилу.
Поведение мага в последние дни Мэа-таэля интриговало и, пожалуй, радовало. После своего непонятного эксперимента, на все вопросы о котором Арон лишь морщился и переводил тему, маг сильно изменился. Причем полуэльфу казалось, что потеря памяти не была для этого изменения единственной причиной. Арон все больше вел себя не как чернокнижник, которого Мэль знал и которому служил последние годы, а как тот человек, с которым полукровка дружил в юности. Характер у этих двоих был действительно разный, причем Тонгил пятнадцатилетней давности Мэа-таэлю нравился куда больше.
Сегодня Мэа-таэлю взбрело в голову проверить, какому именно Тонгилу соответствует характер нынешнего. Арон выдержал почти два часа! Похоже, вместо потерянной памяти маг приобрел невероятное долготерпение. Мэль не отказался бы узнать название магического эксперимента, вызвавшего столь неожиданные — и приятные — последствия.
В дверь торопливо постучали, и, едва получив разрешение войти, внутрь скользнул личный слуга Мэля:
— Тар Митрил, простите, что беспокою, но вы приказали докладывать обо всем, что касается Тималя дарэ-Ореса.
— И что, с ним что-то произошло? — недовольно спросил Мэа-таэль.
— Боюсь, тар, что он серьезно ранен.
— Проклятый мальчишка! — полукровка торопливо поднялся. — Идем. По дороге расскажешь, как это случилось.
* * *
Как это случилось, Риен и сам толком не понял. Высокородного Тималя дарэ-Ореса он недолюбливал с первой их встречи в замке — и чувство это было четким, прекрасно объяснимым и абсолютно взаимным. А когда доброхоты объяснили, где и с кем юный эльф проводит ночи, к неприязни добавилась брезгливость и вместе с тем страх — уже за себя.
Тималь был не первым чистокровным эльфом, которого Риен встретил в своей жизни. Младший ар-Корм прекрасно знал, что людей остроухие считали немногим выше животных. Но только обычных людей. Человеческих магов эльфы боялись, ненавидели и уважали, то есть относились к ним как к равным.