— Но почему я?
— Потому что тебя избрал Бог, брат Орон! Ты стоишь в самом конце судьбы прародителя нашего братства. О тебе говорится в священной рукописи.
— Я не могу привыкнуть к новому имени.
— Нельзя привыкнуть к блаженству! И потом, ты не будешь слышать это имя от других. Но в твоем сердце оно будет звучать, как прекрасная музыка!
— Что я должен делать?
— Отправляйся в Россию — это решение Великого магистра. Волею судьбы ты пришел к нам из этой страны, как и наше учение. В Москве тебя встретит наш брат. Ты будешь слушаться его беспрекословно, как меня прежде. Он подготовит тебя к твоей миссии.
— Я мечтал об Индии или Китае. Но если ты настаиваешь, я полечу в Россию. Только не называй эту страну моей родиной.
— Странно… Мне казалось, ты бредишь ею. Впрочем, это неважно. Забудь на время слово «не хочу». Доверься мне, как доверял все эти годы. Разве я обманул тебя? Разве это не дает мне права на новый кредит доверия? Проценты с него изумят тебя, можешь быть уверен.
— Я верю тебе, отец… брат. Позволь называть тебя старшим братом.
— Это лучшее, что ты сказал сегодня!
— Когда отправляться в Россию?
— Сегодня, мой мальчик. И да поможет тебе наш дальновидный Бог!
Глава третья
Их сиятельство приехали!
Барский с сожалением вернул в свой кожаный саквояж литровую бутылку водки «Smirnoff».
— Раз не пьете, значит, вы не русский.
— Вы уронили, — заметил Половинкин и поднял с прохода тощую брошюру, потемневшую до желто-коричневого цвета.
— А! — Барский улыбнулся. — Так, безделица. Я иногда покупаю такие вещицы в книжной лавке на улице Горького. Банальный детектив конца прошлого века. Я люблю подсовывать такие книженции своим студентам.
— Вы позволите?
«Фома Халдеевъ. Провинціяльный Вавилонъ» — прочитал Джон на обложке. Первая страница в книге отсутствовала. Текст начинался со слов:
«…лишним в этой чужой взрослой игре.
Коляска долго стояла неподвижно. Наконец послышалась возня. Коляска накренилась, рессоры ее жалобно взвизгнули, и наружу тяжело выбрался невысокий широкоплечий мужчина в тесноватом овчинном тулупе и лохматой меховой шапке, точно сросшейся с его густыми бровями и бакенбардами. Казалось, сними он шапку, и останется лыс и безбров. Зато усы господина, черные, с сизым отливом, были безукоризненно ухожены. Это был хозяин имения князь Сергей Львович Чернолусский.
Покряхтывая и бесконечно разминаясь, он недобрым взглядом смотрел на уснувшего кучера. И вдруг — вспрыгнул на облучок и крепко пихнул спящего в бок. Толчок был так силен, что парень грохнулся наземь саженях в трех от коляски, перевернулся, как подстреленный заяц, и вскочил на ноги, хлопая глупыми глазами и потирая ушибленные места. Глядя на него, Сергей Львович захохотал.