Сидор с испуганным лицом чмокнул Перуанскую в руку.
— Пощади, божественная! Исправлюсь! Завтра же стану традиционалистом, «деревенщиком»! Буду писать в «Наш современник»! «Тайга шумнула…»
Перуанская засмеялась.
— Не могу на тебя долго злиться. Пиши себе что хочешь, шут гороховый! А сейчас — зови народ к столу. Жрать хочется.
— О-о! — завопил прощенный Дорофеев.
Через час забывшие про скандал гости приканчивали вожделенный ужин и начинали высокие разговоры.
— Нет, несравненная Дульцинея Карповна! — спорил с Перуанской Палисадов. — Конечно, я согласен, что наше поколение подарило России тысячи талантливых людей…
— Гениальных, — поправила Перуанская.
— Да, гениальных! Как вы и ваш супруг! Однако нельзя не признать, что нынешнее младое племя, поколение Сида и Сорнякова, тоже имеет достоинства и — уж вы извините! — преимущества перед нами!
— Это Сидор-то младой! — басовито хохотала Дульцинея. — У него вся макушка лысая! Ему скоро сорок лет стукнет, а он все с искусственными пиписьками играет! Стянул небось «инструмент» из маминой тумбочки и вертит им, будто не знает, для чего эта штуковина предназначена.
— Фи донк, Клеопатра! — суетливо подхихикивал Сид.
— Поколение импотентов! Я в твои годы перетрахалась с четвертью населения Советского Союза! Я была секс-символом! Меня сам Брежнев купить пытался, а я его послала. Потому что право имела! Вот оно наше поколение, «команда молодости нашей», как Люська Гурченко поет! Вам нашей славы не видать!
— Конечно, не видать, — согласился с ней Сорняков, задумчиво прожевывая кусок семги. — После вас, как после американского напалма, ничего живого не останется. Мне славы не жалко. Мне Россию жалко. Вы ее оптом и в розницу продадите. Причем по дешевке. Специально по дешевке, чтобы только на вас хватило.
— Странно слышать такое от писателя Сорнякова! — натянуто засмеялся Палисадов. — Не думал, что вы такой патриот.
— Да, патриот! — взорвался Сорняков. — Мой дед землю пахал! Моя мать всю жизнь отказывала себе в сладком куске, чтобы меня Барский в институт за взятку принял. Плевать я на вас хотел, хозяева жизни! Это вы победители? Гниды вы на теле народном! Козлы вонючие! Это я еще с вами красную рыбу жру. Но те, кто за нами идет, не патриотами, а фашистами будут! На фонарных столбах вас повесят! За яйца… ха-ха!
— Па-а-звольте, молодой человек! — возмутился Палисадов.
— Не па-а-зволю! Вас лично я пропесочу в новом романе, господин гауляйтер русской демократии!
— Это вы про меня… Ты про меня… — задохнулся Палисадов. — Да я карьеры своей не жалел, жизнью рисковал ради свободы таких, как ты!