Что-то залопотала с Густавом. Хельга внимательно прислушивалась. Потом они поговорили втроём.
— Нет, это изнасилование. У него оказывается рак неоперабельный. Правда, хотел всё мне оставить. Но ведь обманул гад. А теперь говорит, ничего не болит.
— Не всё так плохо. Слушай, натаскай меня хоть немного по немецки.
— Ага! А Хельга по русски научить просила.
— Вот и ладненько. А она тебя тапки плести научит. Это уменье здесь ценнее миньета будет.
— Не скажи, похоже, здесь лишним ни чего не будет.
Как только познакомились и позавтракали, показал наше хозяйство. Девушка русская, прочихалась и в борозду. Густов тот тормозил. Скажешь, сделает. Потом сидит. На море смотрит. Через Веру поговорил. До завтра точно не помрёт. А значит, будет жить. Лучшее средство от депрессии, поработать руками. Вдвоём с ним выкопали ещё одну водяную яму, побольше. Вечером девицы помылись пресной водой. Потом сполоснулись и мы. Маленькие радости бытия.
После ночного безобразия постановили: нужны отдельные хижины, метрах в пятидесяти друг от друга. У нас семьи или как.
С детьми решили повременить. Что киндеры нам сейчас точно не кстати, а вполне себе можно залететь, первой сообразила Вера и быстро мужикам поставила это на вид. Густов сначала не догнал, как это мы будем предохраняться в отсутствии цивилизованных способов контрацепции, но ему напомнили дедушкин способ, и теперь он задумался, сможет ли вовремя тормознуть. Хельга, вообще, к проблеме деторождения отнеслась по-своему: никакого участия в обсуждении не принимала, в глубине глаз у неё плескалась какая-то невысказанная боль, в заключении просто кивнула головой в знак согласия и всё. Странный народ эти бабы.
С утра с Густавом порыбачили. Приём с приманкой позволил добыть за десять минут две метровые рыбины. Я, опустив кончик копья в воду, замирал, а Густав кидал кусочки мяса в воду рядышком. Когда рыба, привлечённая заманихой, подплывала буквально вплотную, резкий выпад и тут же прижать ко дну. Потом передавал дрын напарнику, цеплял под жабры и тащил к берегу. Вдвоём загнали большого краба в углубление у рифа, и забил потом копьём. Так что завтрак был разнообразным и плотным.
Как-то само собой сложилось двух разовое питание. Утром и вечером. В течение дня, конечно, закусывали кокосами.
Девицы в это время занялись народным творчеством, тапками и циновками.
В перерыве все четверо с пол часа простояли на берегу. Ни кто не прилетело. Целый день прошёл в трудах. Доделали хижину. Начали вторую. Густаву сделали копьё. Рассказал про предыдущего товарища. Проникся, с леденящими душу криками махал им с пол часа, устал. Потом Вера как кошка забралась на пальму, отломала свежих листьев и сбросила с десяток кокосов. Хозяйственная.