А потом он вспомнил голос своей матери, укоризненный голос, вопрошавший, неужели он собирается открыться ЭТОМУ человеку.
— Я не могу рассказать то, чего не знаю, — сказал он.
Уголки губ Гарднера слегка приподнялись в сухой улыбке.
— Отведите его назад, — сказал он.
3
Еще одна неделя в «Доме Солнечного Света». Аминь, братья и сестры. Еще одна длинная-длинная неделя.
Когда закончился завтрак и все вышли из столовой, Джек отправился на кухню. Он прекрасно понимал, что для него это может окончиться очередным избиением и очередными издевательствами… но сейчас это меньше всего его волновало. Ведь только три часа назад Преподобный Гарднер собирался опалить ему губы. Он видел это в его сумасшедших глазах. После такого риск лишний раз быть избитым — это меньше чем ничего.
Некогда белый поварской халат Рудольфа теперь был таким же серым, как ноябрьское небо за окнами. Когда Джек шепотом позвал его, Рудольф обернулся и обратил на него насмешливый взгляд своих красных глаз. От него сильно разило виски.
— Тебе лучше уплыть отсюда, свежий улов. Они держат твою персону под зорким наблюдением.
«Расскажи мне что-нибудь, чего я не знаю».
Джек беспокойно взглянул в сторону древнего посудомоечного аппарата. Он разевал пасть, чихал, кашлял и обдувал своим драконьим дыханием обслуживавших его мальчиков. Казалось, они не обращали внимания на Джека и Рудольфа, но Джек точно знал, что слово «казалось» как нельзя более применимо в данном случае. Считай, слухи уже пошли. О да. В «Доме Солнечного Света» слухи распространяются со скоростью ураганного ветра.
— Мне нужно выбраться отсюда, — сказал Джек, — мне и моему больному другу. Сколько вы хотите за то, чтобы проследить за главным входом, пока мы будем выходить через боковую дверь?
— Больше, чем вы могли бы заплатить, даже если бы они не отняли у вас все деньги, дружище, — ответил Рудольф. Он произнес это очень резко, но его глаза смотрели на Джека с добротой.
А ведь действительно, у него ничего не осталось, ни-че-го. Ни гитарного медиатора, ни серебряного доллара, ни большого стеклянного шарика, ни шести баксов… Они забрали все. И сейчас все это лежит в кулечке в каком-нибудь недосягаемом месте. Возможно, внизу, в офисе Гарднера. Но…
— Послушайте, я могу написать расписку.
Рудольф улыбнулся.
— Расписка? От кого-нибудь в этом «Доме»? Это просто смешно, — сказал он. — Потом ищи-свищи тебя по свету. А твоей распиской можно будет подтереться в сортире.
Джек попытался использовать всю силу своего убеждения. Сначала он надеялся провернуть все просто и красиво, но теперь ничего другого не оставалось. Он хлопнул Рудольфа по плечу и увидел, как изменилось его лицо, как удивление наполняет его глаза.