— Я помню тот день, — сказал Димитрис. — Наутро к нам приезжали люди из стражи Чернодворца. Искали того боярина. Решили, что он замерз да и сгиб, много людей в ту зиму померло.
— Гораздо меньше, чем на Черной Реке, — отозвался я.
— Вот где я видел ваше лицо, — пробормотал он. — Если честно, драконья лапа и коготь запомнились мне гораздо сильнее. Вы больше их не носите?
— Нет, — я посмотрел на руку. — Хотя иногда жалею. Было забавно, но я не мог творить заклинания, начиная с седьмого уровня.
— Хорошо, — Димитрис отодвинул пустое блюдо. — Вы хотели задать вопрос. Я слушаю.
— Как я уже говорил, можете не отвечать, если не хотите.
— А я сказал, что мне нечего скрывать.
— Ладно.
Я помолчал немного.
— Как случилось, что вы уехали из столицы?
Он усмехнулся недобро — жестко, ощетинив усы.
— Я никому об этом не рассказывал здесь. И ни у кого не хватило смелости спрашивать. Но почему бы и нет?
Его глаза потемнели.
— Тогда я служил в Розыскном приказе, как раз получил железную бляху младшего дознавателя. В тот день была большая облава. Мы взяли черного колдуна…
Значок офицера вспыхнул и заалел.
Димитрис нахмурился.
— Что-то случилось, — коротко произнес он. — Мне надо идти. Напомните, и я расскажу потом.
Он коснулся жетона, ослепительно вспыхнул и растворился в воздухе.
— За ним, — велел я.
Оксана активировала свою карту-телепортатор, и через мгновение мы уже стояли над Северными воротами.
Трое гвардейцев стояли на стенах надвратной башни. Рядом был и Димитрис, новые стражники бежали к нам по боевому ходу.
— Что случилось? — отрывисто спросил Огнард.
Воевода вышел из Круга перемещения.
— Командир, глядите! — воскликнул один из ратников.
Мы посмотрели вниз.
Там, не доходя немного до городских ворот, так, чтобы его было лучше видно с надвратной башни, стоял высохший мертвец.
К его спине и шее было прикручено длинное корявое древко; на нем развевалось бурое знамя с белым рогатым черепом. По краям знамя украшали когти саблезубого мантикора.
— Флаг Саардак-хана, — негромко проронил Димитрис. — Верховного вождя орков.
— Чего он ждет? — спрашивали гвардейцы.
— Чертова нелюдь! — с ненавистью пророкотал Огнард. — Эти звери поднимают наших покойников, оскверняют наши капища, чтоб к нам же послать гонца. Эх, будь моя воля…
Его рука сжалась в огромный стальной кулак.