В ту минуту, когда я увидела его спокойное и жизнерадостное лицо, я почувствовала желание рассказать ему все о неприятностях, связанных с Уолтом и Мэгги, и про то, как в «Мускатном орехе» вышла моя статья, а моя лучшая подруга повела себя в связи с этим очень странно. Я рассказала ему все, за исключением того, что у меня появился парень. Но я расскажу ему сегодня, когда настанет нужный момент. Но пока он не наступил, так приятно расслабиться и совсем не хочется портить обстановку.
Я знаю, что веду себя эгоистично. Хотя Джордж находит мои рассказы весьма интересными. «Ты могла бы использовать это для следующей статьи», — сказал он, пока мы ехали в горы.
— Нет, что ты, — возразила я. — Если бы я написала о чем-нибудь подобном в «Мускатном орехе», меня бы тут же выгнали из школы.
— Ты просто стала жертвой извечной писательской дилеммы — искусство против желания защитить тех, кого ты знаешь и любишь.
— Нет, это не для меня, — ответила я. — Я бы никогда не позволила себе ранить кого-нибудь ради моего писательства. Я бы потом не смогла жить в ладу с собой.
— Ты согреешься, когда мы начнем кататься, — говорит Джордж.
— Если начнем, — отвечаю я.
Я осматриваю подъемник с сиденьями, прикрепленными к тросу. Горнолыжный склон представляет собой широкую просеку, окаймленную соснами. По снегу мчатся лыжники, они одеты в разноцветные костюмы и движутся зигзагами. Снуют по белому снегу, напоминая иглы для вышивания, в которые продеты разноцветные нити. Пока я стою внизу, в безопасности, спуск на лыжах не кажется мне таким уж сложным видом спорта. Если они могут, почему бы и мне не прокатиться?
— Тебе страшно? — спрашивает Джордж.
— Нет, — говорю я беспечно, хотя каталась на лыжах всего три раза в жизни, да и то на заднем дворе дома Лали.
— Помни, при сходе с подъемника нужно держать носки лыж кверху. Тогда кресло просто вытолкнет тебя, и все.
— Конечно, — отвечаю я, цепляясь за ручку кресла. Мы почти на вершине, и я только что осознала, что еду на подъемнике впервые.
— Тебе просто нужно будет сойти, — говорит Джордж весело. — Если не сойдешь, придется отключать подъемник, и другие лыжники будут висеть на нем без движения. Им это не понравится.
— Я бы не хотела злить этих снежных зайцев, — бормочу я, готовясь к худшему. Через несколько секунд, однако, я легко съезжаю вниз с небольшого возвышения, и подъемник оказывается позади.
— Ух ты, все оказалось просто, — говорю я, оборачиваясь к Джорджу, и тут же опрокидываюсь.
— Неплохо для начинающего, — подбадривает Джордж, помогая мне подняться. — Увидишь, ты быстро научишься. Ты — самородок, точно тебе говорю.