ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Двойные проблемы
— Я не знаю, как смогу закончить этот год. — Мэгги достает пачку сигарет, которую она стянула у матери, и чиркает зажигалкой.
— Угу, — отвечаю я, но мои мысли витают где-то далеко. Я до сих пор не могу прийти в себя от новости, что Мышь занимается сексом. Что, если все уже занимаются сексом?
Чушь какая-то. Я рассеянно беру номер «Мускатного ореха» и читаю прямо-таки кричащий заголовок: «В кафетерии появился йогурт». Я закатываю глаза в шоке от того, что печатают в этой газете, и побыстрее откладываю ее в сторону. Мне кажется, что за исключением той горстки людей, которые выпускают «Мускатный орех», других читателей у него быть не может. Хотя кто-то же оставил его на старом столике в помещении бывшего коровника, который находится рядом со школой. Этот стол стоит здесь уже целую вечность. Он весь исцарапан инициалами влюбленных, годами выпусков и общими мнениями, о старшей школе Каслбери, которые сводятся к тому, что это полный отстой. Учителя никогда сюда не заходят, поэтому это место стало неофициальной зоной для курения.
— По крайней мере, в этом году у нас будет йогурт, — говорю я, даже не задумываясь над разговором. Что, если я никогда не буду заниматься сексом? Что, если я погибну в автокатастрофе еще до того, как у меня появится шанс переспать с кем-нибудь?
— Что ты имеешь в виду? — спрашивает Мэгги.
Итак, мне кажется, я догадываюсь, о чем после моей дурацкой фразы о йогуртах пойдет речь — о проблеме стройности. Мэгги скажет, что она думает, что она толстая, я отвечу, что, на мой взгляд, у меня фигура, как у парня. Мэгги помечтает о том, чтобы ей быть такой же, как я, а я — о том, чтобы стать похожей на нее. И этот разговор будет совершенно бессмысленным, потому что все равно ничего не изменится. Наши фигуры останутся прежними, а мы только будем корить себя за то, что не можем ничего изменить. Как и решение Нью Скул отказать мне в участии в семинаре.
Что, если есть парни, которые хотели бы заняться со мной сексом, а я просто слишком сильно этого боюсь и поэтому не обращаю на них внимания?
Как я и ожидала, Мэгги спрашивает:
— Я выгляжу толстой? Я ведь просто жирдяйка! Я чувствую, что это так.
— Мэгги, ты не толстая. — Мальчики истекают слюной по Мэгги с тех пор, как ей исполнилось тринадцать, но этот факт она, похоже, предпочитает игнорировать. Я осматриваюсь вокруг и в темноте, в дальнем конце коровника, вижу свет от горящей сигареты. — Здесь кто-то есть, — шепчу я.
— Кто? — Мэгги оборачивается как раз в тот момент, как из тени выходит Питер Арнольд.