Когда я быстро иду к машине, возникает ощущение, что у меня на спине мишень. Я солгала, но не во всем. Мы с Мышью идем на шоу, но не в Хартфорде. На самом деле мы должны встретиться с Себастьяном и Лали на концерте «Ацтек Ту-Степ». Конечно, в моих мечтах встреча с Себастьяном была обставлена иначе, но теперь это уже не имеет значения. Каждая клеточка тела поет в предвкушении.
Я открываю дверь «Гремлина», и в лицо мне ударяет поток горячего, сухого воздуха. Когда я аккуратно застегиваю пряжку ремня безопасности, Мышь смотрит на меня с видом триумфатора.
— Были какие-нибудь проблемы? — спрашивает она.
— Нет. Он ничего не заподозрил.
Когда мы беспрепятственно покидаем проезд и оказываемся на шоссе, я смеюсь. Голова кружится от возбуждения, я нервно смотрю в зеркальце, вделанное в солнцезащитный козырек, проверяя, не стерлась ли помада.
— Поверить не могу, что мы это сделали, — визжу я. — Мышь, ты лучшая!
— Эй, — говорит она. — Зачем еще нужны друзья?
Я откидываюсь на спинку и улыбаюсь, как умалишенная.
Когда Себастьян позвонил вчера в три часа, а папа сказал ему, что меня нет дома, для семьи Брэдшоу наступил черный день. Я кричала и угрожала, что выдеру волосы с корнем, но на папу это никак не подействовало. Он вынул все телефонные шнуры из розеток, а сам заперся в ванной. Тогда мы с сестрами решили украсть машину, но оказалось, что папа предусмотрительно спрятал ключи. Мы пытались вломиться в ванную, но когда нам показалось, что мы слышим, как он плачет, пошли в спальню и легли втроем на одну кровать, как испуганные сироты. В конце концов, когда отец пришел к нам в комнату, Мисси сдалась и сообщила, что сожалеет обо всем, после чего разрыдалась. Папа сказал: «Это не твоя вина. Просто я слишком люблю своих девочек». Мы согласились попробовать стать лучше в будущем. Но на самом деле я могла думать только о Себастьяне и о том, как с ним связаться. От того, что до него можно добраться за считанные минуты, но я не могу его увидеть, у меня появилось чувство, словно я проглотила крысу, которая теперь грызет мои внутренности. Устав от бесплодных усилий, я ушла наверх, достала коробку со своими старыми рассказами и постаралась забыться в мечтах о лучшем будущем, в котором я нахожусь в Нью-Йорке, пишу книги и у меня совершенно другая жизнь. Я думала о своем будущем, как о бриллианте, сокрытом где-то в глубине моего существа. Драгоценность нельзя просто так достать, даже будучи заключенной Балькатраса на всю оставшуюся жизнь. Пока я предавалась грустным размышлениям, в комнату незаметно вошел папа.