— Кто?
Я поворачиваюсь к нему, мое счастье сменяется необъяснимой паникой.
— Европа, — говорит он.
— А, — облегченно вздыхаю я. — Европа.
— Два года назад, когда я жил в Риме, я побывал во многих странах — Франции, Германии, Швейцарии, Испании — и, когда вернулся сюда, понял, что это место такое же прекрасное…
— Каслбери? — удивляюсь я.
— Такое же прекрасное, как Швейцария, — говорит он.
Себастьяну Кидду на самом деле нравится Каслбери?
— Но я всегда думала, что ты бы идеально вписался, — нерешительно говорю я, — в Нью-Йорк или Лондон. Или какой-нибудь другой полный развлечений город.
Себастьян морщится.
— Ты недостаточно хорошо меня знаешь. — Он, видимо, замечает, что я готова умереть от страха из-за того, что могла его обидеть, поэтому добавляет: — Но ты обязательно узнаешь. На самом деле я уже давно хочу отвезти тебя на одну выставку. Уверен, это поможет нам лучше понять друг друга.
— Ага, — киваю я. Я ничего, черт возьми, не понимаю в искусстве. Почему я не учила историю искусства, когда у меня была такая возможность. Я настоящий лузер. Себастьян поймет это и бросит меня еще до того, как у нас состоится настоящее первое свидание.
— На Макса Эрнста, — говорит он. — Это мой любимый художник. А кто твой?
— Питер Макс? — Это единственное имя, которое приходит мне в голову.
— Ты такая забавная, — смеется он.
Он везет меня в Художественный музей Уодспорта Атенеума, который находится в Хартфорде. Я была здесь миллион раз со школьными экскурсиями и ненавидела, что приходилось держаться за липкую руку одноклассника, чтобы не потеряться, и маршировать под ругань помощницы учителя — матери одного из учеников. Где же, интересно, тогда был Себастьян? Он берет меня за руку, я опускаю глаза на наши переплетенные пальцы и вижу кое-что, что поражает меня. Себастьян Кидд грызет ногти?
— Пойдем, — говорит он, таща меня за собой. Мы останавливаемся перед картиной, на которой изображены мальчик и девочка, сидящие на мраморной скамейке около волшебного озера в горах. Себастьян стоит за мной, положив свою голову сверху моей и обняв меня за плечи. — Иногда мне хочется оказаться на этой картине, тогда я закрываю глаза и просыпаюсь там. Я бы остался на этой скамейке навсегда.
«А как же я?» — кричит голос у меня в голове. Мне не нравится, что меня нет в его фантазии:
— Тебе бы не было там скучно?
— Нет, если бы рядом со мной была ты.
Я чуть ли не теряю сознание. Предполагается, что парни не должны говорить таких вещей. Или нет, они должны, но никогда этого не делают. Кто же тогда может такое говорить? Парень, который до сумасшествия, безумно влюблен в тебя. Парень, который видит, насколько ты невероятная и восхитительная, даже если ты не член группы поддержки и далеко не самая красивая девушка в школе. Парень, который думает, что ты красивая такая, какая ты есть.