— Что с тобой происходит?
— Ничего.
— Тогда все в порядке, — говорит он.
— Что-то не так, я чувствую.
— Я ем, хорошо? Я могу поесть свою отбивную без твоего непрерывного ворчания?
Я сжимаюсь от смущения и становлюсь крошечной. Я расширяю глаза и заставляю себя не моргать, чтобы не расплакаться. Но, черт, как же мне обидно.
— Конечно, — спокойно говорю я. Мы ссоримся? Как вообще это могло произойти? Я тыкаю вилкой мою отбивную, затем складываю приборы: — Я сдаюсь.
— Тебе не нравится барашек?
— Нет, он вкусный. Но ты из-за чего-то злишься на меня.
— Я не злюсь.
— Но ты точно выглядишь недовольным.
Теперь он откладывает свои приборы.
— Почему все девушки постоянно спрашивают «Что случилось?» Что, если все в порядке. Может, парень просто пытается поесть.
— Ты прав, — тихо говорю я и встаю.
В следующую секунду он начинает паниковать:
— Куда это ты собралась?
— В дамскую комнату.
Я иду в туалет, мою руки и тщательно рассматриваю себя в зеркале. Почему я так себя веду? Может, со мной что-то не так? И вдруг я понимаю, что напугана: я же не переживу, если с Себастьяном что-то случиться. Или, что еще хуже, он передумает и решит вернуться к Донне ЛаДонне, тогда я точно умру. Но важнее всего то, что завтра у меня свидание с Джорджем. Я хотела отказаться, но отец не позволил мне.
— Это будет невежливо, — сказал он.
— Но он мне не нравится, — ответила я, надувшись, как ребенок.
— Он очень хороший парень, и нет причин так с ним поступать.
— Будет невежливо, если я буду водить его за нос.
— Кэрри, — сказал отец и вздохнул. — Я хочу, чтобы ты была поосторожнее с Себастьяном.
— Что не так с Себастьяном?
— Ты проводишь с ним много времени.
И у отца есть чутье на эти вещи. На других мужчин.
Тогда я злилась на отца, но свидание с Джорджем тем не менее не отменила. Что, если Себастьян узнает об этом и расстанется со мной? Я убью отца! Я действительно это сделаю. Почему я не могу сама контролировать свою жизнь? Я хотела бы сейчас сбежать, но не могу, мне нужно вернуться за сумкой, которая осталась под столом, куда ее убрал Себастьян. Я делаю глубокий вдох, заставляю себя встряхнуться, улыбнуться и пойти назад, сделав вид, что все хорошо.
Когда я возвращаюсь, наши тарелки уже… унесли.
— Ну что, — начинаю я разговор с наигранной веселостью.
— Ты будешь десерт? — спрашивает Себастьян.
— А ты?
— Я первый спросил. Ты можешь принять решение?
— Конечно. Давай закажем десерт.
Почему все так ужасно? Наверное, китайская пытка менее мучительна, чем наш ужин.
— Два чизкейка, — говорит он официантке, вновь делая заказ за меня.