— На самом деле, да. Но мое преступление было намного хуже твоего. Я перепрыгнул через турникет в метро и вмазался прямо в копа.
Доррит уставилась на Джорджа глазами, полными обожания:
— А что было потом?
— Он позвонил моему отцу. И будь отец проклят, он заплатил штраф, а за это я был вынужден каждый день проводить в его офисе, разбирая дела в алфавитном порядке и заполняя выписки с банковского счета.
— Правда? — Глаза Доррит расширились от страха.
— Мораль истории такова, что всегда нужно платить за проезд.
— Ты слышала это, Доррит? — говорит отец. Он стоит, его плечи опущены, он выглядит изможденным. — Я иду спать. И ты тоже, Доррит.
— Но…
— Немедленно, — тихо говорит он.
Доррит еще раз смотрит на Джорджа долгим взглядом и убегает наверх.
— Спокойной ночи, дети, — говорит отец.
Я рассеянно расправляю юбку.
— Извини за все это. За отца, за Доррит…
— Все в порядке, — говорит Джордж и берет меня за руку. — Я понимаю. Ни одна семья не идеальна, в том числе и моя.
— Да? — Я пытаюсь вытащить свою ладонь из его, но не могу. Вместо этого я решаю сменить тему разговора: — Похоже, ты понравился Доррит.
— Я хорошо лажу с детьми, — говорит он, наклоняясь, чтобы поцеловать меня. — Так было всегда.
— Джордж. — Я отворачиваюсь. — Я действительно очень устала…
Он вздыхает:
— Я все понял: время ехать домой. Но я ведь увижу тебе еще раз?
— Конечно.
Он поднимает меня на ноги и обнимает за талию. Я прячу лицо у него на груди, пытаясь избежать того, что непременно последует дальше.
— Кэрри?
Он гладит мои волосы. Мне приятно, но я не могу позволить ему большего.
— Я так устала, — жалуюсь я.
— О’кей. — Он отступает, приподнимает мою голову и легко касается моих губ своими. — Я позвоню завтра.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Как далеко ты зайдешь?
— Почему так долго? — спрашивает Себастьян.
— Нужно поправить макияж, — говорю я.
Он отводит своей рукой мою и пытается меня поцеловать.
— Тебе не нужна косметика.
— Стой, — шиплю я. — Только не дома.
— У тебя не возникает проблем, когда мы целуемся у меня дома.
— У тебя нет двух младших сестер, одна из которых…
— Я знаю, была арестована за то, что украла жвачку, — говорит он с пренебрежением. — Что занимает одно из последних мест в хрониках криминальных происшествий, наряду с бросанием петард в почтовые ящики.
— И с этого начинается преступная жизнь, — говорю я, медленно закрывая дверь в ванную перед его носом.
Он стучится.
— Да-да?
— Поспеши.
— Спешу, — говорю я. — Спешу и суечусь.
И то, и другое неправда. Я тяну время и жду звонка от Джорджа. С ареста Доррит прошло две недели, и сначала все было прекрасно: Джордж позвонил мне на следующий день, как и обещал, а потом и на следующий за следующим, а затем я спросила его, был ли он серьезен, когда говорил, что хочет прочесть один из моих рассказов, и он сказал «да». Поэтому я отправила ему свой рассказ и в течение последних пяти дней ничего от него не слышала. До вчерашнего дня, когда он через Доррит оставил сообщение, что позвонит мне сегодня между шестью и семью вечера. Черт бы его побрал. Если бы он позвонил в шесть, Себастьян бы еще не крутился тут. Уже почти семь. Себастьян будет в ярости, если я начну разговаривать по телефону, как раз когда мы соберемся выходить.