Ремонтом подбитых танков, как своих, так и противника, занимались обе стороны — и немцы и наши. Восстановленная техника продолжала воевать.
На первом-втором годах войны наши восстанавливали немецкие танки до первоначального состояния, а если это было невозможно, переделывали в самоходно-артиллерийские установки. Немцы, если им попадали в руки советские устаревшие танки вроде БТ-7 или Т-26, переделывали их в тягачи, а танки современных конструкций вроде Т-34 или КВ после ремонта ставили в строй в боевых частях. Не брезговали ими даже в эсэсовских танковых частях. Ведь потери в боевой технике, причём огромные, несли обе воюющие стороны. А в бою наш Т-34 превосходил T-III и T-IV — основные немецкие танки двух первых лет войны. Это только с 1943 года, когда появились «Тигры» T-IV или «Пантеры» T-V, ситуация изменилась.
Время в ожидании тягача тянулось медленно. Едва заметив какое-либо движение, немцы тут же давали очередь из пулемётов. Вроде бы на поле боя остались только разбитые или сгоревшие танки, но из них выбирались уцелевшие члены экипажей. Ползком или перебежками они передвигались в свою сторону.
— Вот сволочи! — в сердцах выругался механик, привалившись спиной к катку.
— Ты о чём? — не понял его заряжающий.
— Танки в атаку бросили без артподготовки, без пехоты. Даже если бы нам повезло до немецких позиций добраться, без пехоты нас всё равно бы пожгли — хотя бы и гранатами.
— Наверное, командиру бригады приказ такой дали.
— Ага! И чем всё кончилось? Вон, с десяток танков на поле стоят. Только с завода, заметь, новенькие были.
Откуда-то издалека донёсся заунывный гул моторов.
— Немцы, что ли, резервы подтягивают? — обеспокоился Павел.
— Не-а. — Механик-водитель поднял голову, посмотрел на небо. — Немцы бомбардировщики вызвали. Сейчас начнётся…
Теперь и другие члены экипажа заметили в небе приближающиеся чёрные точки. Через несколько минут они выросли в размерах и превратились в самолёты.
— «Лаптёжники», — определил механик. — Самая поганая штука на фронте.
Сам того не желая, механик угадал. Немцы называли пикировщики Ю-87 «штуками».
Самолёты построили в небе круг, затем ведущий свалился на крыло и стал пикировать. Душераздирающе завыла сирена.
Ведущий самолёт сбросил бомбы, взмыл вверх и пристроился в круг. Бомбы упали далеко от экипажа Павла.
— Промазали? — спросил он.
— Как бы не так! Нужны мы им! Они же видят — тут, на поле, одни «мёртвые» танки. Они по скоплению наших бомбят. Разобьют батальон к чёртовой матери!
До наших позиций, где в лощине стояли танки батальона, было около километра. Но даже с такого расстояния видеть бомбёжку жутковато. Ахали взрывы, сотрясалась земля, от горящих машин поднимался дым. Павел представил, каково танкистам там, в самом пекле, и поёжился. Ещё неизвестно, где сейчас лучше, похоже — всё-таки здесь, у подбитого танка. По крайней мере, все живы, и нет нужды вжиматься в землю. А что самое обидное — нельзя дать отпор.