Эти предметы, выточенные, похоже, на токарном станке, не несут никакой функции и формой напоминают керосиновые лампы. Да и замечают их только единицы из тех тысяч, которые ежедневно проходят через терминал.
Среди этих единиц был и Хэммонд, глазевший на висячие предметы не менее минуты, но так и не сумевший понять, что они ему напоминают. Наконец он тряхнул головой и отошел, но смутно знакомая форма скульптур продолжала его тревожить.
Наверное, он просто устал. Почти всю ночь провел в метро, меняя станции и маршруты. Стараясь сосредоточиться только на стремительном полете поезда и перестуке колес. Как ни крути, а идти ему было некуда. Его мир состоял из пишущей машинки, письменного стола и книг, но этот мир был разрушен, а последние нити человеческих отношений, связывавшие его с другими людьми, были давно перерезаны. Хэммонд был один и поэтому пересаживался с поезда на поезд, в надежде, что голова наконец прояснится.
Не прояснилась. Воспоминания о случившемся по-прежнему преследовали его. На улицах появился утренний выпуск «Бостон Глоб», где его прямо называли убийцей.
Значит, пора убираться из города.
Зайдя в аптеку, он купил темные очки — и вот теперь стоял в вестибюле «Южного»: одинокий силуэт среди цветочных киосков и кафетериев. Сквозь линзы очков все казалось темным и призрачным, как во сне.
Хэммонд почти пробежал мимо газетных стоек и подошел к кассе.
— Один плацкартный билет до Нью-Йорка, пожалуйста.
— Шестьдесят долларов.
Хэммонд выудил деньги, подождал, пока распечатают билет, и тут, как назло, кассирша обратила внимание на его очки.
— Неладно с глазами, сэр? — спросила она.
«Всего лишь преследуют всякие глюки, ничего больше», — подумал Хэммонд, но не ответив, взял билет, отвернулся и взглянул на громадный часовой циферблат на противоположной стене. Целый час до поезда. А пока придется оставаться невидимкой.
Хэммонд сунул билет в карман, поправил очки и решил провести оставшееся время в кабинке мужского туалета.
По дороге он мельком увидел «Глоб», забытый кем-то на столике в кафе. На первой странице красовалась его фотография. Хэммонд невольно замедлил шаги и снова взглянул на снимок. Не будь снимка, он, наверное, сумел бы убедить себя, что все это просто привиделось. Даже появление статьи можно было как-то объяснить. Но с фотодокументом не поспоришь! Все, что случилось с ним прошлой ночью, было реальностью. Шумы. Винная бутылка. Невидимое, бьющееся в дверь существо.
Пробежав глазами первую страницу, он увидел второй заголовок: вроде бы не связанный с его делом, но, не успев прочитать, отшатнулся, как будто в живот всадили ледяной кулак.