Печальный мой наряд, моих свидетель бед,
Был первым следствием Родриговых побед;
И, как бы ни был он велик в народном мненье,
Здесь все кругом твердит о страшном преступленье.
Вы, памяти моей властительный укор,
Вуали, платья, креп, торжественный убор,
В который он меня облек рукой кровавой,
Не дайте нежности возобладать над славой;
И, если снова верх возьмет моя любовь,
Вы мой печальный долг напомните мне вновь,
Служите мне щитом, нетленней адаманта.
Эльвира
Умерьте ваш порыв, сюда идет инфанта.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Инфанта, Химена, Леонор, Эльвира
Инфанта
Я не забвения несу тебе бальзам;
Я приобщить хочу мой вздох к твоим слезам.
Химена
Вы лучше к радости всеобщей приобщитесь
И вам ниспосланной отрадой насладитесь,
Сударыня; лишь мне позволено вздыхать.
Родриго отразил нахлынувшую рать,
Он нас избавил всех от вражеской угрозы;
И вправе только я ронять сегодня слезы.
Он храбро послужил монарху и стране,
И славный меч его враждебен только мне.
Инфанта
Но то, что он свершил, и впрямь подобно чуду.
Химена
Постылый этот слух доходит отовсюду,
И всякий говорит и повторяет вновь,
Что слава с ним дружна, как не дружна любовь.
Инфанта
Но чем же их слова твоим ушам постылы?
Ведь этот юный Марс был твой избранник милый,
Покорствуя тебе, владел твоей душой;
Кто чествует его, тот хвалит выбор твой.
Химена
Да, чествовать его, конечно, всякий может;
Но этот шум похвал мои терзанья множит.
Его превознося, мне душу жгут огнем:
Я вижу явственно, чего лишилась в нем.
О, тягостная скорбь моей любви несчастной!
Чем громче весть о нем, тем жарче пламень страстный,
И все-таки мой долг властительней всего
И, сердцу вопреки, не пощадит его.
Инфанта
Вчера ты этот долг венчала честью новой;
Твоя борьба с собой была такой суровой,
Такой возвышенной, что все вокруг тебя
Дивились доблестной, о любящей скорбя.
Но дружбы искренней ты выслушаешь мненье?
Химена
Вас не послушаться сочту за преступленье.
Инфанта
То был твой долг вчера; сегодня он не тот.
Родриго нам теперь единственный оплот,
Надежда и любовь простых людей и знати,
Кастильи верный щит и ужас маврской рати.
Согласен сам король с народною молвой,
Что в образе его воскрес родитель твой;
Короче, говоря без лести и коварства,
В его погибели - погибель государства.
И ты решилась бы, свой защищая дом,
Отдать отечество на вражеский разгром?
За что нас подвергать ужасному удару
И в чем преступны мы, чтоб несть такую кару?
Ты не обязана, конечно, взять в мужья
Того, к кому вражда оправдана твоя:
На это я сама взглянула бы с тревогой;
Лиши его любви, но жизнь его не трогай.