— Случился пожар. Ты должен поспешить.
При слове «пожар» Вулкан мгновенно начал действовать. И в ту же секунду призвал к себе одежду древнеримского воина.
— Да, это мудро — подготовиться к битве. Идем со мной.
Гера взяла Вулкана за руку, и они исчезли.
Возникли они в самом центре огненного хаоса, внутри яростно пылавшего здания. Огонь не мог причинить вреда Вулкану, и он добавил немного своей защиты к ауре матери. Он бы никогда не допустил, чтобы огонь хоть как-то задел королеву всех богов.
— Посмотри туда.
Гера показала на горящие обломки, куда подбирался главный поток огня.
Взгляд Вулкана привлекло едва заметное движение.
— Гриффин! — вскрикнул бог огня и бросился к лежавшему там смертному, по пути отгоняя языки пламени.
Добравшись до пожарного, Вулкан быстро оценил его травмы. Он отшвырнул кусок железных перил с тела человека. Веки Гриффина затрепетали, глаза открылись.
— Кто ты? — выдохнул он.
Потом его взгляд скользнул в сторону — и пожарный увидел прекрасную женщину, стоявшую в ярком ореоле света рядом с...
— Богиня! — едва слышным шепотом произнес Гриффин.
— Да, — подтвердил Вулкан, опустившись на колени. — А я — друг Венеры. Лежи спокойно, старайся дышать медленно. Я выведу тебя из этого ада.
— Слишком поздно, сынок.
Взгляд Гриффина снова устремился к богине, так безмятежно стоявшей рядом с ним. К его изумлению, богиня улыбнулась и обратилась к нему по имени.
— Гриффин Ди Анжело, я — Гера, королева богов.
— Привет, Гера.
Гриффину казалось, что он сказал это обычным, нормальным голосом, но на самом деле с его губ сорвался лишь хриплый шепот.
— Ты должен внимательно выслушать меня, Гриффин, — сказала Гера. — У нас слишком мало времени. Видишь ли, ты умираешь...
Гриффин подумал, что ему бы следовало испугаться, услышав эти слова, или, по крайней мере, испытать потрясение. Но вместо того его вдруг, как ни удивительно, охватило ощущение мира и покоя.
— Тот сторож... его спасли? — прошептал он.
— Да, спасли, — ответила Гера. — Ты отлично поработал.
Гриффин вздохнул. Если действительно пришел его конец, он хотя бы знал теперь, что справился со своим делом, и справился хорошо. Краски начали постепенно меркнуть перед его глазами, переходя в ровный серый цвет. Он подумал о сестрах и матери, и его пронзила острая печаль, потому что его смерть причинит им горе. Потом он подумал о Венере, о том, как он сожалеет о словах, сказанных ей. Но она ведь богиня... и, может быть, сумеет как-то узнать о его чувствах... даже после его смерти...
— Не сейчас, Гриффин Ди Анжело! — крикнула Гера. — Повелеваю твоему духу — не удаляйся прямо сейчас!