В этот же период Сметане удалось произвести радикальную перестройку всей концертной жизни столицы. Прежде репертуар концертов в чешских городах, даже в Праге, был случайным. Приезжал гастролер — дирижер или исполнитель — и играл то, что ему хотелось. Порой малозначительное сочинение исполнялось подряд в нескольких концертах только потому, что оно позволяло скрипачу или пианисту показать свою виртуозную технику. Сметана с помощью «Умелецкой беседы» организовал в Праге абонементные концерты и детально разработал их программы. Помимо произведений чешских и западноевропейских композиторов, туда были включены и сочинения зарубежных славянских мастеров. Так, в одном из абонементных концертов была исполнена в Праге «Камаринская» Глинки.
На Жофине с большой торжественностью состоялось открытие этих концертов. «Умелецкая беседа» не пожалела средств. Среди других произведений в тот вечер Сметана исполнил отрывки из оперы «Бранденбуржцы в Чехии».
Композитор был поистине неутомим. Он выступал с докладами о крупных музыкантах-соотечественниках, организовывал всевозможные юбилейные концерты. На вечере, посвященном Данте, Сметана исполнил «Дантовскую симфонию» Листа в клавирном переложении; во время шекспировских торжеств, устроенных чешской общественностью в честь 300-летия со дня рождения великого английского драматурга, он дирижировал «Ромео и Джульеттой» Берлиоза.
Многогранная деятельность Сметаны в Праге не мешала ему пристально следить за развитием музыкальной культуры в других странах, знакомиться с ее новыми достижениями. Узнав, что Лист закончил и будет впервые исполнять в Будапеште ораторию «Святая Елизавета», Сметана поехал туда. Он хотел присутствовать на премьере, чтобы затем сделать ее как можно скорее достоянием чешских слушателей.
Как всегда, радостной была встреча двух друзей, но не обошлось на этот раз без курьеза. Приехав в Будапешт, Сметана пытался в первый же день повидать Листа. Однако ревнивые соотечественники венгерского мастера охраняли все подступы к нему. Чешского композитора не пустили к Листу и даже отказались сообщить тому о приезде «какого-то Сметаны». Зато в день концерта Сметана был щедро вознагражден. Он сидел в переполненном зале, где собрались крупнейшие музыканты, приезжие и местные. После исполнения первой части оратории, во время небольшой паузы, Лист взглянул в зал и среди слушателей увидел Сметану. «Когда наши глаза встретились, я ему поклонился, — рассказывал Сметана, — тогда он, узнав меня, быстро отложил дирижерскую палочку, соскочил вниз с эстрады, побежал ко мне и обнял и поцеловал меня на виду у всех собравшихся, удивленных происшедшим. Так я получил блестящую сатисфакцию…»