Мне рок сказал: воспой родимый край,
Но пой лишь о страданиях народа,
О том, как силой попрана свобода,
И грозной болью песни напитай.
Пусть исцелят народ напевы эти…
(Перевод М. Павловой)
Громкий голос Неруды звучал со страниц крупнейших пражских газет и журналов. В стихах, рассказах, ярких публицистических очерках и фельетонах писатель откликался на самые злободневные вопросы. Он не девал покоя австрийским правителям и укреплял патриотизм чехов. Вокруг Неруды, едва он появлялся у «Ежишка» и занимал свое обычное место, всегда собирались писатели, студенты.
Вот и теперь под сводами «Ежишка» раскатисто звучит голос поэта, читающего свои стихи:
Мы били мир в лицо не раз,
По головам мир бил и нас.
Уже мы многих погребли,
Похоронить могли и нас.
Больны мы были, — пробил час,
Здоровы мы, сильны сейчас.
Ура, герои, мы еще живем,
И бить себя другим мы не даем!
(Перевод М. Зенкевича)
«Не даем! Не даем!» — раздается в разных концах зала, как многократное эхо. Собравшиеся просят Неруду прочитать еще что-нибудь. И стихи звучат снова, звучат как вдохновенная музыка. Вдруг Неруда замолкает. Лукаво смотрит кругом и, подняв бокал с красным мельницким вином, продолжает уже совсем другим голосом:
Не хочу совсем я пива,
Красного хочу вина:
Ведь от пива мысль ленива,
Еле движется она.
Из-за пива наше дело
Не идет вперед давно,
Коль хотим помочь мы людям,
Надо пить вино, вино!
(Перевод И. Баукова)
Громкий смех и одобрительные возгласы раздаются в ответ, заглушая мощные раскаты нерудовского баса, когда усталый Сметана входит в ресторан. Молча, кивком головы приветствует он собравшихся и, привычным жестом протерев очки, садится за столик. Неруда читает дальше:
Вы боитесь, что хмельная влага
Вдруг развяжет вам язык,
Кто всю жизнь проводит в лицедействе,
С правдой ладить не привык!
А у нас совсем иное братство —
В единении своем
Не боимся мы проговориться,
Потому-то мы и пьем!..
(Перевод А. Арго)
Сметана ужинает, с удовольствием слушая стихи и поглядывая на своего друга. Поистине неуемная силища клокочет в этом могучем теле.
Покончив с ужином, Сметана закуривает сигару и начинает колечками выпускать дым. Как виртуозный фокусник, воздвигает он над своей головой целое сооружение из этих колец. Общительность и разговорчивость возвращаются к нему. Пересев поближе к Неруде, он включается в общую беседу. Шутки и смех не умолкают. Откуда-то появляются карты, и Сметана садится играть. Играет он без особого азарта, так чтобы только развлечься.
Отложив карты, он заводит разговор о музыке, о театре. Сметана привык всегда делиться с друзьями своими планами. А вопрос о постановке русских опер так заботит его.