— А когда я ромашку деревянную сделал, вы сказали, что это детский сад…
— И ты резко решил повзрослеть, да?
— А это был символ! — упрямо закончил Федосеев.
— На одних голых символах, дружок, далеко не уедешь.
— А на одетых? — Федосеев достал из-за спины высокий, ростом с пятилетнего ребенка, деревянный цветок в накинутом на растопыренные листочки пиджачке. Кира с Аленой от неожиданности засмеялись.
— Твори, что с тобой сделаешь!..
В прихожей раздался хохот. Кто-то хорошо и громко запел в стиле рэп:
— «Эй, подруга, посмотри на меня, я поросенок, а ты свинья!»
Алена улыбнулась:
— Мам, я пойду, вечером позвоню.
Кира кивнула с сожалением:
— Вот такая я мать — никакая…
Девушка обняла мать.
— Ты — самая лучшая… не переживай, — прошептала она Кире, уткнувшись в ее плечо. — То, что сейчас — не навсегда… Я тебя люблю, мам…
Кира погладила дочь по голове.
— Доня, пообещай мне одну вещь. Пожалуйста.
Алена кивнула, не поднимая глаз на мать, все так же крепко обняв ее.
— Перед… прохвостом этим… не унижайся. Хорошо? Если бы все дети на земле рождались по воле своих отцов, то род человеческий давно бы уже вымер.
Кира повернула к себе голову дочери, так чтобы видеть ее глаза, которые мгновенно наполнились слезами, но Алена улыбнулась и опять кивнула. Мать поцеловала ее в нос и прижала к себе.
Из квартиры послышался взрыв веселого смеха. Алена осторожно спустилась по просевшей от времени лестнице, ведущей к огромным решетчатым дверям лифта, и оттуда помахала матери рукой. Та махнула ей в ответ:
— Береги себя, дочка.
— Мам… я тебе еще не сказала… Кто-то уронил у меня на кухне бумажку от сигарет… фольгу…
Кира нахмурилась.
— Подожди…
— Кира Анатольна! Можно со стола снять… — В дверь выглянула симпатичная студентка с двумя тоненькими синими косичками и вздернутым носиком, утыканным блестящими шариками.
— Можно… Нет! Что — снять?! Это еще не высохло… Аленка, ты прости меня… Позвони мне вечером, хорошо? Хочешь, Иосиф за тобой заедет?
Алена улыбнулась.
— Я позвоню, мам, конечно…
В лифте Алена услышала мелодию сотового телефона. Звонила Кира.
— И вообще не разговаривай много по мобильному, — сказала та. — Вредно для беременных.
— Хорошо, мам.
— А может, фольгу ветром занесло, в окно?
— Наверно… Мам, не переживай. Я вечером тебе позвоню.
Как странно и страшно, когда собственный дом перестает защищать, когда становится неприятно туда идти… Алена до конца не верила, что кто-то заходил к ней в квартиру. Зачем? Ничего не взяли… Но в то же время она чувствовала — в доме кто-то действительно побывал. Чуть сдвинуты книги на полках, переставлены баночки с косметикой на туалетном столике. Непонятно только, с какой целью…