— И кто же тот счастливец, который ждет ребенка вместе с вами? — спросил он, не отпуская ее руки и глядя на девушку снизу вверх.
Алена аккуратно освободила свою руку и снова улыбнулась.
— Мне… не хотелось бы говорить об этом…
— Не буду настаивать… Наверно, кто-то из тех прохиндеев, которые увивались вокруг вас в институте?
— Нет. Ну… собственно, никто больше, похоже, и не ждет.
— Я так и знал! Я сразу понял, глядя на вас в церкви, что с вами случилось что-то чудесное!
Алена внимательно посмотрела на него. Она хорошо помнила, как неожиданно иногда Эммануил проводил свои семинары по композиции. Однажды он предложил за полчаса набросать иной финал к опере Верди, в другой раз — «в общих чертах» изменить музыкальное решение балета Хачатуряна…
Как-то во время занятия перед летней сессией он открыл окно, выходившее в маленький дворик во дворе института, и сказал:
— Милые дети. Прошу маленький экспромт. У вас есть несколько минут и два любых инструмента, которые вы себе выберете в своем воображении. Тема: вот этот майский день и то, что каждый увидит из окна и почувствует при этом. Сочинения прошу сдать в конце занятия, проверим в следующий раз. Это и будет вашей экзаменационной работой по моему предмету в этом году.
Студенты, никак не ожидавшие такого, переглянулись, но, зная непредсказуемый нрав Эммануила, быстро принялись за работу. Кто-то написал этюд для фортепьяно со скрипкой, кто-то упростил себе задачу, выбрав ударные, — ведь весна же, скоро лето, ясное небо, и вообще, впереди — долгая и радостная жизнь!
Алена же смотрела-смотрела на большой нестриженый куст жасмина, невероятно разросшийся за прошлое лето и теперь щедро осыпавший белые ароматные лепестки вокруг себя, и как будто услышала две флейты. Каждая играла свою мелодию. Они перегоняли друг друга, на секунду сливались, затем снова расходились почти до диссонанса… Девушка не заметила, как за спиной у нее встал Эммануил. Он слегка коснулся ее головы. И тут же убрал руку. Алена ощутила легкий горьковатый запах его туалетной воды. Композитор ближе склонился к ее тетрадке.
— Милая девочка… — негромко проговорил он. — Это чудесно… Именно две флейты… Я тоже сегодня весь день слышу флейту… И еще что-то… Но я никак не мог понять, какой же второй инструмент… А это, оказывается, вторая флейта… Давайте добавим к этому еще партию женского голоса, скажем, меццо-сопрано… И вот здесь, смотрите, не пойдем на крещендо, а наоборот, пусть флейты совсем почти затихнут… И если резко поменять тональность… И голос пусть звучит один и неожиданно оборвется… Вот здесь напойте… Да, правильно, не си-бемоль, нужно ниже, звук должен быть теплее… — Эммануил обернулся к студентам: — Кто не уверен в собственных силах и талантах, может закончить дома, с инструментом, и принести в следующий раз.