— Это моя невеста, Иваныч! — по-свойски сказал Филипп и, увидев, как расплывается в улыбке лицо немногословного Сварова, добавил:
— Диана, — потом, повернувшись к ней, произнес, — Диана, это тот самый человек, о котором я тебе столько рассказывал.
— Да, мне очень приятно. Я… — она растерянно поглядывала на Филиппа, так как Емельян уже раскрыл для нее свои объятия.
— Ну же, — подтолкнул ее, смеясь, Филипп, — это хороший человек. Он не сделает тебе ничего дурного.
Она внимательно выслушала своего жениха и взглянула на Емельяна. Тот сразу понял, что девушка многое пережила. Он смягчил свою улыбку, насколько смог, и сам подошел к ней:
— Ну, детонька, не боись. Я теперь вместо отца тебе буду. Жаль только, что Прана не дождалась такого счастья, — и посмотрел на Филиппа, — она ведь умерла. Горько мне, жизнь вместе прожили, думал, не выдержу одиночества. Но вы мне явились на избавление. — Он взял ладони девушки своими большими шершавыми руками и нежно сжал их.
Диана опустила глаза. Тут из-за спины Емельяна Ивановича показался разбитной парень и спросил:
— Ну что, хозяин, до дому едем?
Емельян встрепенулся и, приобняв молодых людей, ответил:
— Да, Гришка, вот чемоданы. Филипп, доченька идите, идите, — он подтолкнул их, а сам тяжелой поступью побрел следом.
Всю дорогу до самого дома Гришка не переставал болтать. Его рассказы носили поучительно-ознакомительный характер. Он рассказывал обо всем, что встречалось на пути их следования, сдабривая свой рассказ язвительными характеристиками. Напрасно Емельян пытался заставить его замолчать. Гришка только вздыхал нарочито трагически и продолжал болтать. Филиппу он понравился сразу, да и глаза Дианы, заблестевшие впервые с момента приезда, говорили о том, что Гришка небезопасный человек.
Дом Сварова был добротным строением с красивым крыльцом и большими окнами, выходившими на тихую улочку города, с одной стороны, и окнами поменьше во внутренний двор, с другой. Ворота открылись, и показалась немногочисленная прислуга. Емельян уже года два не занимался пушниной, но слуг держал.
— Вот и прибыли! — сказал он торжественно. — Теперь ты, доченька, будешь здесь хозяйкой при Филиппе. И слава Богу, что мне, я надеюсь, удастся избежать этих непривычных домашних хлопот, которыми обычно занимаются женщины. — Этими словами он хотел придать девушке немного уверенности в том, что она здесь не чужая и не должна бояться никого. Филипп это понял, в душе искренне благодаря Емельяна.
Филипп и Диана сразу почувствовали себя как дома и были по-своему счастливы и благодарны Емельяну. Ведь после стольких мучительных месяцев они, наконец, могли спокойно спать, есть, говорить.