- Жаль, не удалось
тебя шлёпнуть
в Неаполе.
- Что, был там
с Дюко? – полюбопытствовал
Шарп, - Не припомню
тебя.
- Зато я помню.
Лебек рявкнул,
чтоб открывали
ворота. Возчик
щёлкнул кнутом,
и телега тронулась
с места.
С неба посыпался
первый снег.
Мокрые рыхлые
хлопья таяли,
касаясь земли.
Телегу мотало
из стороны в
сторону. Справа
Шарп впряг
рабочего конягу,
крупного и
смирного. Левая
лошадка была
хоть и меньше,
однако норовистее.
Ещё пару лет
назад она ходила
передней правой
в артиллерийской
упряжке и, оказавшись
вдруг слева,
бузила. Этого-то
Шарпу, который
умышленно
поставил лошадку
не на её обычное
место, и надо
было.
- Подбери вожжи
правого битюга.
– втолковывал
он ездовому.
- Учи учёного!
– огрызнулся
тот.
Возок снова
подбросило,
почти выкинув
на дорогу Лебека.
- Подбери вожжи
большой лошади,
и пусть меньшая
задаёт шаг.
- Слушай, заткнись!
– зло прошипел
возчик, щёлкая
кнутом.
Рабочий конёк
послушно рванулся
вперёд, артиллерийский
взбрыкнул.
Телегу тряхнуло.
Ездовой ругался,
стегал животных
кнутом, но воз
мотыляло, как
лодку в шторм.
- Я же тебе объясняю,
болван! – орал
Шарп, - Пусть
меньшая ведёт.
Лебеку, наконец,
надоело отбивать
зад на ухабах:
- Стой!
Ездовой натянул
вожжи.
- Так, - сказал
Лебек Шарпу,
- Лезь на его
место. И смотри
у меня!
Он опять распахнул
шинель, устрашая
стрелка видом
заткнутого
за пояс пистолета.
Шарп вскарабкался
на облучок,
приняв вожжи
у пересевшего
назад бандита.
Капрал, твёрдо
вознамерившийся
не спускать
с майора глаз,
тоже примостился
на облучке.
Этого и добивался
Шарп. Теперь
можно было
переходить
к следующему
пункту его
плана. Не здесь.
За деревней.
Шарп причмокнул
губами и, укоротив
донельзя вожжи
рабочей лошади,
предоставил
артиллерийской
полную свободу
действий. Воз
скатился по
склону к селению.
Снег налипал
белыми шапками
на сучья деревьев,
небо было серым.
Похоже, будет
метель. При
таком снегопаде
и без метели
нечего было
думать о том,
чтобы до ночи
успеть в Кан
и обратно. Впрочем,
Шарп не собирался
ехать в Кан к
несуществующему
мсье Плако,
стерегущему
несуществующие
ценности в
несуществующем
сундуке на
Рю-Довиль.
Единственным
богатством
Шарпа была его
женщина и его
сын. Замотанные
до самых глаз
крестьянки
спешили в церквушку
к праздничной
мессе. Раскланиваясь
с некоторыми
из них, Шарп
увидел Жака
Малана, взирающего
на англичанина
с порога трактира.
Провожая телегу
недружелюбным
взором, здоровяк
презрительно
плюнул под
ноги.
- Бонжур, мсье
Малан! – сердечно
приветствовал
его Шарп.
Малан нырнул
в харчевню, с
силой хлопнув
дверью. За постоялым
двором Шарп
свернул в переулок.