- С тебя, с тебя, - улыбаясь, подтвердил командир.
- Ну, погодите! – Соколовский погрозил кулаком в сторону невозмутимо стоящего домика и, собравшись, пошёл «в наступление».
- Товарищ командир, я оружейник – начну с оружия. Они, - он опять указал рукой в сторону дома академиков, - огородили себя частоколом научных званий: академик, доктор, кандидат, член-корреспондент и черт-де знает ещё чем. А на выходе что? – Фигушка! В лучшем случае бьют по хвостам. Посмотрите сколько кораблей было подорвано на немецких электромагнитных донных минах во время войны?! Вот мы сейчас и обматываемся кабелями, пытаясь уменьшить губительное влияние этих полей. Может у нас у первых появились гидродинамические мины? – Опять взрывы, опять потери….
- Стоп – стоп! Ты уж совсем решил «закопать» всю нашу научную братию. Нужно смотреть кто на чём сидит… - вступился за «науку» командир.
- Вот именно, кто на чём сидит, тот его и ворует, - тихонько прогудел Гончаренко.
- Ладно, Гончаренко, если всё уж так, как ты утверждаешь, то так тому и быть: сидишь ты на торпедах – бери любую!
- Товарищ командир, не делайте этого. Этот бычок, во - какой здоровила, умыкнёт торпеду «за милую душу», не успеете и глазом моргнуть, - смеясь, пошутил Соколовский.
- А что – этот сможет! – захохотали уже все дружным хором.
- Я понял, беру свои слова обратно, - согласился командир. – А если серьёзно, то оружие у нас всегда было лучшим в мире. Правда, в Крымскую войну нарезные штуцеры немало положили наших солдатушек, хоть штык был и молодец. Но поумнели: с той поры винтовка Мосина, автомат Калашникова, танк «Т-34» были лучшими. Я вам доложу, что и наша баллистическая, двухступенчатая, межконтинентальная ракета «Р-29» одна из лучших. Нет такого оружия у наших вероятных «друзей». Да и торпеды, хочу я вам сказать, весьма и весьма… особенно хороши ракето-торпеды. А вот гидроакустика, как наука, развита у нас хреново. Лучше всего об этом вопросе нам доложит товарищ Кучер. Прошу!
- До недавней поры, - начал он докладывать, - ни науки, ни производственных мощностей по гидроакустической тематике у нас не было. Даже свести толком в единую теорию закономерности прохождения звуковых лучей в неоднородной водной среде как-то никто особенно не стремился. Сочетание: вода, воздух, земля – это было сложно.
- Да что там сложного: угол падения равен углу отражения! – выскочил с репликой всезнающий химик Андрюшин.
Святослав на него искоса посмотрел:
- Цыц, помолчи, умнее будешь! – тихо, на мгновенье отвлекаясь, урезонил он его.
- Так вот, - продолжил он своё выступление, - тут проблем больше чем их решений. Войну мы закончили практически без толковых гидроакустических станций, хотя наши друзья и враги их имели. Сейчас же подводные лодки оснащаются целыми гидроакустическими комплексами и наша «Керчь» тому свидетельство. Однако вопрос уменьшения шумности кораблей и особенно подводных лодок решается из рук вон плохо.