Готовя завтрак и убирая остатки вчерашнего несъедобного ужина, Аманда слышала, как Стивен двигался за стеной и напевал. Он пел песню под названием «Рождество в родном доме», которую веселой не назовешь, но Аманде казалось, что он сам чувствовал невеселую перспективу встречи праздника в одиночку и сожалел, что так упорствовал в своей независимости. Один раз Аманда даже припала глазом к щели в стене, чтобы подсмотреть, чем он занимается, но почти тут же натолкнулась на ответный взгляд и торопливо отошла.
«Вот и хорошо! — подумала она, и у нее стало подниматься настроение. — Не только я подсматриваю в шелку в этом доме. Завтра через это отверстие в стене проникнут такие соблазнительные запахи, что мужской желудок одержит верх над мужской гордостью, и уж тогда я ему наговорю грубостей, пусть знает!»
Эта мысль поддерживала ее настроение весь этот долгий, мокрый день, пока она готовилась к завтрашнему дню, но, когда пришел вечер и она осталась наедине с радиоприемником, передающим ностальгические рождественские песенки, Аманда вновь почувствовала жалость к себе. По всей стране, думала она, люди сидят у каминов и ждут Рождество; дети подвешивают чулки для подарков, семьи встречают праздник вместе, любимые держатся за руки; только она и этот упрямый, колючий мужчина разделены этой дурацкой стеной.
«Благие вести покоя и радости… покоя и радости…» — пел хор по радио, и Аманда выключила его.
Аманда варила себе яйцо на ужин, когда из-за стены раздалось:
— Эй!
Голос заставил ее вздрогнуть.
— Эй! — снова позвал Стивен, прежде чем она успела ответить.
Аманда подошла к небольшому отверстию, связывавшему их, и холодно спросила:
— Вам что-нибудь нужно?
— Можно мне зайти? — спросил он.
— Зачем?
— Я был у Мариголд. Она сказала…
— Меня совершенно не интересует, что вам сказала ваша подружка.
— Она мне не подружка, как вам должно быть известно. Кстати, как мне показалось, она довольно неравнодушна к вашему бывшему жениху.
— В самом деле?
— Вам это не нравится?
— Почему же? Я сама его к ней послала.
— Да, знаю. Почему вы не могли вчера поговорить со мной начистоту?
— Я не понимаю, что вы имеете в виду. У вас сложилось собственное представление о моей чести… и… и о моем кокетстве, с помощью которого я, как выяснилось, проверяла действие своих чар.
— Я знаю, я знаю… я чувствовал обиду и ревность.
— Почему?
— Я смогу объяснить лучше, когда нас не будет разделять эта стенка. Я сейчас приду.
— Нет! — закричала Аманда, понимая, как смешно они оба выглядели, переговариваясь через предусмотрительно оставленную мистером Бадженом щель, но в то же время чувствуя, что Стивен, как все мужчины, может преспокойно позабыть об установленных им самим границах, когда ему это удобно.