— Мам… — начал он говорить, но в горле у него словно выросла преграда, в которую уперлись тысячи слов. Он хотел сказать, что, несмотря на ссоры, все равно ее очень любит. Любит больше всех, даже больше Дианы, потому что Диана пока еще совсем чужая, а ближе мамы у него никого нет. Он сказал бы это, но преграда в горле не пускала слова, и они стали прорываться через глаза непрошеными слезами, которые Раздолбай стыдливо поторопился скрыть.
— Я сейчас… — буркнул он и пошел в ванную, чтобы умыться.
Через шум воды он услышал частые звонки междугороднего вызова, стряхнул мысли о маме вслед за каплями воды с мокрых пальцев и бросился к телефону. Позвонила Диана.
— Привет, исполнитель безумных желаний, — сказала она со смехом. — Я рассказывала про твою выходку подружкам — они просили передать, что ты их герой.
Счастливый Раздолбай хмыкнул и начал разговор, который давался ему с угнетающим напряжением. Он не только не знал о чем говорить, но и каждой вымученной фразе придавал такое значение, словно от нее зависело, будет ли Диана дарована ему сию секунду, или он лишится ее навсегда. К счастью, она отвечала на его реплики долгими историями из жизни, и пока она говорила, он успевал придумать, что сказать дальше.
— Однажды в детстве я ехала в трамвае, и вдруг в него вошел трубочист, — мурлыкала она после того, как он выжал из себя сентенцию, что все безумные желания сбываются, если хорошо загадать. — Настоящий трубочист весь в черном и с инструментами. А в Латвии есть примета, что если покрутить пуговичку у трубочиста и загадать желание, то оно сбудется. Я подошла к нему и спросила: «Дяденька, можно я вас за пуговичку покручу?» «Девочка, а за что ты еще хочешь меня покрутить?» — спросил он. Я ему объяснила, в чем дело, и он разрешил. А потом, когда собирался выходить, подошел ко мне и сказал: «Девочка, никогда не подходи к трубочистам и не крути их за пуговицы, потому что желание все равно не исполнится».
— Я открою тебе другую примету: чтобы желание исполнилось, надо покрутить за пуговичку меня, — разродился Раздолбай удачной, по его мнению, шуткой и посмотрел на часы.
По наущению Мартина, разговор не должен был превышать десяти минут и закончить его полагалось первым. — При случае я предоставлю тебе такую возможность, а сейчас прости — пора мчаться в институт, — выпалил он и повесил трубку, лишь только Диана промяукала: «Тогда, пока».
«Для первого раза неплохо», — похвалил он себя и спросил внутренний голос:
— Ну, что скажешь?
— С мамой все-таки помирись.
— Ладно, я сейчас добрый.