— Убеждайся.
— Что у меня будет с Дианой?
— Дано будет.
— Ха-ха! После такого облома?
— Да.
— Вот и отлично! Ты сам это подсказал!
Помощь бомжу как будто дала ему право быть с Богом накоротке, и он решил ставить условия, не церемонясь.
— Давай так! Я уверен, что с ней уже ничего не получится, но если она станет моей первой девушкой, я поверю, что ты есть. А если ничего не выйдет, то ты — просто мои мысли.
— Договорились, — снова засмеялся внутренний голос и стремительно отдалился, оставив Раздолбаю вместо горячего огня счастья маленький теплый уголек. До конца вечера этот уголек тлел в его душе, напоминая о случившемся, а к утру погас.
После Нового года перед глазами Раздолбая все время всплывала картина, которую он однажды наблюдал на задворках районных гаражей. Два кобеля, рыжий и черный, увивались вокруг пестрой дворняги и по очереди пытались на нее вскочить. Дворняга огрызалась на обоих кобелей, но рыжему иногда позволяла себя обнюхивать. В конце концов рыжий кобель запрыгнул на нее и заработал как швейная машинка, а черный бродил вокруг с капающей из пасти слюной и глядел на их любовь обездоленными глазами. В черном кобеле Раздолбай узнавал себя, и ему не хотелось больше ни устраивать сюрпризы, ни писать Диане романтические письма с парусника. Если бы не желание убедиться, насколько можно верить «голосу Бога», он стремился бы забыть о своей любви как можно скорее, но голос упорно твердил «дано будет», и любовь ныла в сердце, как ревматическая кость, изо дня в день, из месяца в месяц.
Он решил приехать к Диане последний раз — на ее день рождения. Десятого августа, за два дня до двадцатилетия самого Раздолбая, ей исполнялось восемнадцать, и поздравление казалось удобным поводом сделать красивый жест.
«Устрою сюрприз типа той новогодней елки и приглашу куда-нибудь, — сказал себе Раздолбай. — Пойдет со мной — останусь в Юрмале до конца лета, а не пойдет… Ломанусь оттуда в Гурзуф!»
Про Гурзуф ему рассказывал Сергей из «Детского мира», и с его слов, там творилась вакханалия, перед которой меркли и «Ночные грезы Далласа», и даже «Калигула».
— Телки со всех городов приезжают, сами на болт навинчиваются! — уверял он. — Я там до женитьбы отдыхал с компанией, так мы расписание составляли — утром у нас пермские, вечером свердловские, ночью красноярские… С челябинскими в «каменное лицо» играли. Пробовал? Мужики садятся вокруг стола голые по пояс снизу, одна телка под стол лезет, другая на стол и должна угадывать, кому сосмандон делают. Писец смешно — отвечаю!