— Слушай, ты вообще странный. Ты вчера был на мероприятии, ты что, машин не видел? Шестьсот тысяч — это деньги, которые мне дают просто так. Это на самом деле фигня полная — всего пять тысяч долларов. Подумай, сколько стоят машины, и пойми, что люди купили их не на последние деньги. «У кого может быть шестьсот тысяч», — передразнила она. — Как ты вчера туда затесался? Тебя привел кто-то?
— Привел Воланд, — с трудом подобрал ответ огорошенный Раздолбай. — И машин я не разглядел. Мы на воздушном шаре прилетели, сели прямо в центре сада.
— Ну, молодцы. Слушай, если полетишь на своем шаре в город, можешь пролететь через Кутузник, сигарет завезти? А то подруги вчера были, скурили все.
— Могу, наверное.
— Я курю только ментоловые. Заедь в «Садко», возьми блок «Мальборо» или «Мор».
Раздолбай поперхнулся так, словно сам затянулся каким-нибудь самосадом — блок ментоловых сигарет стоил больше, чем он тратил на себя в месяц, а Таня просила об этом как о сущей мелочи.
— Давай, я тебе лучше несколько раз завезу по пачке, — нашелся он. — Будет повод несколько раз увидеть тебя.
— Да с чего ты решил, что мне надо тебя несколько раз видеть? — разозлилась Таня. — Не можешь привезти блок, на хуй ты мне тогда звонишь вообще?
Раздолбаю как будто врезали трубкой по уху. Ему казалось, что красивая девушка должна быть утонченной натурой, в разговоре с которой надо тщательно подбирать слова, и вдруг эта девушка выругалась с простотой самосвального шоферюги. Понимая, что теперь никаких шариков и романтических писем быть не может, он растерянно промямлил:
— Я тебе зачем-то звоню, потому что ты зачем-то дала мне свой телефон.
— Ну, я дала, чтобы ты отвязался, а тебе что, непонятно, что нет смысла звонить? Тебе обязательно быть посланным?
— Нет, посланным я быть не люблю.
— Ладно, все — ты меня затрахал, я жду важных звонков.
Услышав гудки отбоя, Раздолбай бессильно плюхнулся на диван. У него было такое чувство, словно он готовился к боксерскому бою, от которого зависела жизнь, настраивался, тренировался с грушей, а противник приехал на танке, навел на него дуло, и руки в перчатках сами опустились вдоль тела.
Утром его окрыляла уверенность, что, став арбатским художником, он вернет «свою жизнь», но разговор с Таней показал, что эта участь — действительно дно, причем такое, с которого никуда не допрыгнуть. Пятнадцать тысяч на минеральную воду тратят девушки, овладеть которыми он поспорил с Мартином! Можно, конечно, предположить, что Таня такая одна и другие девушки живут скромнее, но все вчерашние красавицы были неуловимо похожи между собой — манерами, одеждой, выражением глаз. Все они были с одинаковыми Барракудами, и вряд ли, если одна пьет «Перье», другие соглашаются на водопроводную воду.